Александр Мурычев: «В этот раз само не рассосется»
- Давайте начнем наш разговор с итогов санкт-петербургского финансового форума, на котором традиционно подводятся итоги минувшего делового сезона. По сути, бизнес и банки слышат там мнение государства и регулятора относительно актуальных проблем. Насколько вы считаете эти итоги удовлетворительными, что из них следует, где проблемные зоны?
- Надо отметить, что Конгресс в Петербурге прошел в формате макрорегулирования Центральным банком финансового рынка в целом. Впервые этот Конгресс посвящен развитию не только банкинга, но и всего финансового рынка Российской Федерации; были представлены и страховщики, и участники фондового рынка, и участники других сегментов финансового рынка. Да и масштаб был поболее, чем в предыдущие годы; было заявлено около 800 участников, и мы ощущали это, в особенности на панельных дискуссиях, на которых видели этот огромный зал и ощущали внимание всех слушателей. Это не удивительно: ситуация развивается стремительно.
Символичен ответ министра финансов Антона Силуанова на первый вопрос модератора о проблемах, с которых следует начинать разговор: «Доверие и предсказуемость». Это говорит министр финансов! Обычно об этом говорим мы, участники рынка… Хорошо, что это говорит министр финансов, представитель правительства. Тем не менее мы ждем этого доверия и предсказуемости именно от власти, но никак пока их не ощущаем: завтрашний день для многих участников финансового рынка непредсказуем. Поэтому первое, с чего я хотел бы начать, – подтверждаю настроение министра финансов: нужны предсказуемость и доверие. Эта тема, к сожалению, была и остается проблемной.
Вторая проблема связана с гармонизацией развития финансового рынка на основе реальной конкуренции, которую нужно еще создавать. Потому что конкуренция фактически ушла.
Третья проблема – у нас очень непропорционально развивается рынок капиталов. Эта непропорциональность, к сожалению, не уменьшается. Наоборот, 80% активов, капитала и рынка долга как такового (это 80 трлн рублей) находится в банковской системе. Для сравнения: всего лишь 2 трлн – на страховом рынке. Все остальное «размазано» по другим сегментам финансового рынка. Очевидные диспропорции: в стране не развит небанковский рынок, не развит рынок ценных бумаг, не развито страховое дело, а значит, нет длинных ресурсов, которые действительно могли бы вовлекаться в экономику. Это слабость сегодняшней ситуации. Я об этом говорил на пленарном заседании XXV Финансового конгресса в Санкт-Петербурге.
О структуре рынка тоже было много разговоров. Структура рынка, к сожалению, не меняется, вернее, меняется в худшую сторону. Я уже сказал, что отсутствует конкуренция, а структура рынка такова, что государственное давление ощущается все больше. Фактически идет огосударствление финансового рынка на фоне резкого снижения числа участников и игроков на страховом, микрофинансовом, банковском и других сегментах рынка.
- Тем не менее именно на этом Конгрессе стало заметно, что Центробанк проблему средних, малых и региональных банков видит и осознает. Как вы относитесь к идее «отдельного» регулирования для регионального банкинга?
- Да, мы услышали революционные, я бы сказал, заявления г-жи Набиуллиной – предложение дифференцировать и создать разноуровневую, фактически четырехуровневую, систему – Центральный банк как регулятор, далее системообразующие банки, далее федеральные банки и региональные банки.
По первому впечатлению, это правильное предложение на сегодняшний момент – с точки зрения некой концептуальности, вИдения завтрашнего дня, предсказуемости. Я исхожу из того, что это – благо, потому что нам не хватало именно отчетливых действий. Хороших ли, трудных ли для рынка, но ясных и понятных действий – вот этого не хватало. Теперь внятные предложения руководство ЦБ озвучило. Но здесь возникает проблема, которую мы обсуждали на последнем совете Ассоциации региональных банков России. Мы должны разобраться в сути и деталях идеи регулирования разных уровней. Кстати, нас ЦБ приглашает: давайте обсуждать. Полагаю, сегодня это должно стать ключевой темой на всех площадках, потому что есть много вопросов. С уровнем системообразующих банков относительно ясно – тут проблем не будет как у госбанков, так и у двух-трех частных банков. Федеральные банки, куда попадают в основном московские кредитные организации, немного напряглись. Говорят: а вдруг этот уровень создан для «слива» (с этим я не согласен, кстати). У региональных банков – свои вопросы. У нас много региональных банков, которые чувствуют себя опорными банками в регионах, много региональных банков, имеющих филиальную сеть вне границ «своего» региона, много региональных банков, которые совершают международные операции и расчеты, за ними стоят многотысячные клиенты… И вот – возможная проблема. Понятно, что раз будет ранжирование, то соответственно будут и ограничения. Ограничения для региональных банков уже сформулированы: банк должен работать на территории «своего» региона, банк не должен проводить международные операции. А как быть с банками, которые по своей сути стали уже «межрегиональными» и активно обслуживают международные расчеты своих клиентов? Им что же – закрывать офисы в других регионах, отказывать клиентам в обслуживании? Много вопросов… Правда, есть вариант, что в ранг «федеральных банков» попадают банки, которые должны иметь капитал не менее одного миллиарда рублей. Тогда, возможно, ряд вопросов снимается: многие региональные банки могут попасть в федеральный ранг…
Тем не менее это все нужно обсуждать. Если не будем обсуждать, то регулятор может предложить только свою версию. Например, такую: находишься в регионе – значит, ты региональный банк, поэтому, давай-ка, «обрубайся», ограничивай свои операции и теряй клиентов…
Проблема серьезная, и тут не стоит вопрос о каком-то «сражении» с ЦБ. Центробанк к диалогу готов. В процессе дискуссии с регулятором совместными усилиями мы можем создать действительно гармоничный рынок, на котором будет место для самых разных игроков. Я очень надеюсь, что на эту тему мы будем говорить на сентябрьском Международном банковском форуме в Сочи.
- Не получится, что в результате только первый уровень банков получит доступ к ресурсам Минфина, крупнейших госкорпораций и т.п.?
- Это для нас не новость, это уже происходит. Есть списки системно значимых банков. Их около 30. Они, наверное, и будут системообразующими банками в новой системе регулирования. Число потенциальных партнеров по сотрудничеству с ЦБ, АСВ, Минфином, по ОФЗ, по капитализации – это 27 банков. То же самое по числу банков, имеющих право на обслуживание предприятий ВПК и других системно важных отраслей экономики. Этот список гуляет уже и по ведомствам, есть он и в правительстве, и в Федеральной корпорации по поддержке малого и среднего предпринимательства (Корпорации МСП), ничего нового пока мы не имеем. Да, это проблема. Создана Корпорация МСП. Господин Браверман делает очень много, и его нужно поддерживать. Но он тоже стеснен в своих возможностях. Ресурсы вроде бы кое-какие появляются, и он готов их направлять на кредитование малого и среднего бизнеса через банки, в том числе через региональные банки, которые работают с реальным уровнем малого предпринимательства, которые уже 20–25 лет имеют клиентскую базу как раз именно в лице малых и средних предприятий. Они и есть суть малого предпринимательства в стране. Но если обрубать поток поддержки через региональные банки, то какой тогда смысл? Если оставить идею, что с ресурсами Корпорации могут работать только банки с капиталом 50 млрд, то чего можно ожидать? Либо многие предприниматели останутся без поддержки, либо их попросту вынудят отказаться от обслуживания в малых и средних банках и выстроиться в очередь для обслуживания в крупных банках. Значит уровень конкуренции упадет еще ниже.
Наоборот, считаю, ставка в процессе поддержки малого и среднего бизнеса должна быть сделана именно на сеть региональных банков! У нас был хороший опыт работы с МСП-Банком. Там свыше сотни банков были уполномоченными, и они работали в регионах достаточно успешно. Надо как минимум не потерять этот опыт.
- Очень серьезная проблема, на многих мероприятиях в регионах я видел, что она волнует местных банкиров. А какая позиция Федеральной корпорации по развитию МСП?
- У Корпорации правильная позиция. Им трудно выбирать партнеров для своих программ. Непонятна ситуация с оценкой того или иного кредитного учреждения, потому что каждую неделю идут отзывы лицензий, и я понимаю господина Бравермана, на котором лежат высокие риски. Никто не хочет ходить по прокуратурам и отчитываться за то, что случилось с казенными деньгами. Поэтому Корпорация обращается к Центробанку: расширьте список, оцените риски, вы же в еженедельном режиме ведете мониторинг оценки состояния того или иного кредитного учреждения и, кроме вас, ни у кого такой информации нет. Корпорации нужно больше взаимодействовать с ЦБ. Надо снижать уровень требований к капиталу банков, чтобы вовлекать их в программы поддержки малого и среднего предпринимательства через корпорацию МСП, но при этом грамотно оценивать риски.
- Что значит «снижать»? Снижать можно по-разному, можно с 50 млрд до 20 млрд снизить…
- Это ничего не изменит, здесь надо на порядок снижать. Но одновременно понятно, что таким структурам, как Корпорация МСП, нужны некие гарантии. Здесь требуются совместные решения, совместная работа разных государственных институтов. Исписаны уже тома бумаг, решений и предложений, связанных с поддержкой малого и среднего предпринимательства, – и что? Ситуация стала лучше? Я думаю, что она стала хуже …
- Кроме идеи разноуровневого банковского регулирования какие, на ваш взгляд, актуальные вопросы могут быть вынесены на традиционный сочинский форум в преддверии нового делового сезона?
- Надо отталкиваться от сегодняшней жизни, от земли, как говорится. На мой взгляд, это очевидные проблемы – снижение доходности всего и вся. Причины, решения, предложения. Увеличение затрат на капитал – очевидная проблема. Большая стоимость денег – проблема. Соответственно мы видим резкое ограничение количества выдаваемых кредитов и их качества. И количество клиентов банков уменьшается, потому что повышаются надзорные требования. Хотя со многими клиентами банки десятилетиями работали и их счета держит. Резервирование… Вот эти проблемы – главные, сущностные. Если мы их не решим, банковский бизнес будет деградировать.
Еще одна тема – так называемое мотивированное профессиональное суждение. Мы не возражаем, чтобы ЦБ имел профессиональное суждение, но мы не понимаем, почему профессиональное суждение должно однобоко восприниматься? Профессиональное суждение у участников рынка может быть? Не только может, но и должно быть. Регулятор и кредитные учреждения – равные стороны диалога. Профессиональное суждение имеет право применять специалист ЦБ, согласен. Но при этом кредитное учреждение должно иметь процедуру и порядок апелляционных обращений, чтобы встречные профессиональные суждения со стороны специалистов кредитного учреждения тоже были услышаны надзором. Вот этого не хватает. Не хватает также компетенции на рынке, в том числе и в Центральном банке, особенно в регионах. Профессиональные суждения специалистов ЦБ в разных регионах разнятся, они совершенно по-разному оценивают те или иные события, которые происходят в конкретном коммерческом банке…
Есть инициатива президента России по созданию национальной системы профессиональных стандартов, которая нацелена на повышение квалификации как на рынке, так и госаппарата. Разработка профессиональных стандартов и предъявление повышенных требований в отсутствие высокой компетенции органов надзора, регулирования, в целом органов власти и управления, без повышения уровня рыночных структур, в том числе кредитных учреждений, не приведет к движению вперед.
- Как идет работа по созданию системы профессиональных стандартов?
- Активно идет. Я имею честь возглавлять Совет по развитию квалификаций на финансовом рынке. Мы уже разработали свыше 30 профессиональных стандартов не только в банковском деле, но и на фондовом, страховом, платежном, лизинговом, пенсионном и других рынках. Большое подспорье – недавно принятый закон «О независимой оценке квалификации»; с 2017 года принятые стандарты будут более активно имплементироваться в образовательные стандарты и требования работодателей к высшим и средним учебным заведениям.
Аккредитация профстандартов и образовательных стандартов поручена нашему Совету. У нас есть такой опыт в Финансовом университете при Правительстве РФ: мы провели аккредитацию уже по четырем программам и выдали свидетельство Университету по четырем специальностям, которые соответствуют требованиям работодателя. Такая же аккредитация пройдет практически по всем образовательным учреждениям страны. Кроме того, с 2017 года начнется активное строительство центров оценки квалификации (ЦОК), в которых будут проходить аттестацию и сдавать экзамены специалисты всех профилей и специальностей на финансовом рынке – для подтверждения своей квалификации, компетенции, соответствия той специальности, по которой они приняты на работу. Это требование работодателей, и, думаю, они будут активно направлять специалистов на подтверждение компетенции в ЦОК. Полагаю, что будет большая волна специалистов, которые по собственной инициативе захотят подтвердить свою компетенцию. Это повышает их востребованность и одновременно защищает их трудовые права. Например, аттестованного специалиста уже не уволишь по статье «Профнепригодность», да и при сокращении штатов вряд ли захочешь его терять. Экзамены будут принимать эксперты, представляющие работодателей, люди, обладающие огромными знаниями, ведущие специалисты на рынке.
Словом, работа по созданию национальной системы профессиональных стандартов активно идет, и, думаю, в 2017 году мы уже увидим реальную картину переаттестации специалистов во всех сегментах экономики. Как известно, создан Национальный совет по профессиональным квалификациям, который возглавил президент РСПП Александр Николаевич Шохин. Мы уже разработали в рамках этого Национального совета свыше 800 стандартов по рынку. Создано 25 СПК – советов профессиональных квалификаций различных сегментов рынка. Это очень важная тема – с учетом того, что надо повышать производительность труда, изменять структуру экономики и реализовывать самые амбициозные программы в рамках инновационного развития. Кто это будет делать? Это должны делать квалифицированные специалисты, обладающие в полном объеме всеми компетенциями, которые требует сегодняшний день.
- Мы обсуждаем разные проблемы финансового рынка, но все время возвращаемся к тому, что основная тема этого рынка – взаимодействие с регулятором. Несколько абсурдная ситуация получается: Взаимоотношения бизнеса с властью – это куда большая проблема, чем объективные экономические факторы. Мы даже не говорим сейчас о состоянии валютного рынка, о денежно-кредитной политике, которая направлена на борьбу с инфляцией, а не на развитие, о формировании долгих ресурсов. Если все же взять эту макроэкономическую тематику, то какие факторы вам сейчас кажутся наиболее острыми?
- Не случайно президент страны создал Совет по стратегическому развитию. Это очень важное решение на фоне того, что активизировался Совет по экономическому развитию во главе с Кудриным. Есть понимание того, что надо осознать, в каком положении находится экономика, и если не предпринимать системных радикальных действий, то вряд ли что-то изменится к лучшему с учетом внешних ограничений и отсутствия дешевого долгосрочного ресурса в стране. Западный рынок капиталов для нас пока прикрыт. Хочется верить, что ненадолго, но верится в это с трудом. Поэтому отталкиваться нужно от мобилизации собственных возможностей и собственных ресурсов. Ставку необходимо делать именно на это, ждать манну небесную или что «само все рассосется», как это было в предыдущие кризисы, невозможно. Сегодня ситуация принципиально иная, чем в 2008-2009 годах.
Ситуация настолько ушла вглубь, в системные проблемы, что нам нужен рост экономики минимум 4%, а хотелось бы 7-8% ВВП в год – с учетом ситуации, в которой оказалась Россия в целом. Как в глобальном понимании, так и в политическом и экономическом аспектах. Тут как у Кэрролла в «Алисе в стране чудес»: «Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее». Нам нужно обеспечить этот рост. Как? За счет действий, связанных с программами инновационного характера, таких, которые создают некую дополнительную стоимость в стране. Но это все – ресурсы, которые нужно сейчас мобилизовать и перенаправить. Как это лучше сделать? Одна сторона утверждает, что надо мобилизовать внутренний ресурс и перенаправлять его на инфраструктурные проекты, на реализацию инновационных программ, на строительство дорог, вкладывать в АПК и так далее. Другая сторона говорит, что не надо этого делать, потому что нет спроса, а с учетом коррупционных составляющих и в госаппарате, и на рынке все эти деньги разбазариваются, и толку никакого не будет. Татьяна Голикова привела пример на Совете по стратегическому развитию, что в системе Минсвязи на информационно-технологический апгрейд затрачено уже 25 млрд рублей и есть потребность в обновлении этих программ, хотя на рынке в госаппарате их сильно не почувствовали. Огромные бюджетные деньги идут, а результатов мало.
Для меня давно очевидно, и мою позицию вы знаете: правда где-то посередине. Понятно, что нужно бороться с коррупцией, нужно контролировать потоки денег, но для этого существуют выверенные инструменты. Тем не менее нужно направлять ресурсы на инфраструктурные проекты. Обсуждать это бессмысленно, и утверждение, что спроса нет, ничего не отменяет. Если продолжать ничего не делать, то спроса и не будет. Спрос и снижение рисков сейчас должно обеспечивать государство. Частный рынок увидит спрос, увидит, что часть рисков – на государстве, и сам будет подтягиваться к программам развития. А чтобы деньги не разбазаривались, нужны целевое кредитование, особый порядок расчетов платежей, особый порядок контроля за этими расчетами и повышение ответственности. Стоимость денег должна быть другая, не та, которая сейчас, – неподъемная. Причем есть программы, в том числе и у частного бизнеса, где ему просто нужна поддержка самого государства. Денег-то подчас и не нужно, и бизнес не просит от государства денег, он просит: дайте гарантии и создайте условия.
- Состояние пенсионной системы… В классических экономиках – это зачастую самый мощный, самый долгий ресурс. Насколько все, что происходило с пенсионной системой России последние два года, катастрофично для того, чтобы рассматривать ее как потенциальный источник финансовых ресурсов для рынка, для инвестиций?
- В последние годы происходило катастрофичное разрушение самого пенсионного рынка. Заморозка накопительной части – вопрос не в том, нужна или не нужна... Это уже само по себе катастрофа: государство породило неуверенность, и в последнее время определенности явно не прибавилось. Есть определенность для государства сегодня – пополнение бюджета, решение сиюминутных задач. А как с точки зрения завтрашнего дня, с точки зрения стратегического вИдения? Или мы собираемся жить одним днем? Затыкаем дыры, которые возникают по ходу развития событий, и не предлагаем ничего такого, вокруг чего мы могли бы все сгруппироваться, сосредоточить усилия, человеческий капитал, материальные ресурсы. У нас даже долгосрочной стратегии толком не существует, хотя писали… Исписали тонны бумаг – и никаких стратегий нет. Начинать с этого нужно, и здесь пенсионные средства могут сыграть очень серьезную роль, тем более что есть от чего оттолкнуться в таком планировании. Все-таки жизненный уровень, несмотря на все трудности, вырос, если смотреть в историческом контексте. То, что было 25 лет назад, после краха СССР, и то, что сейчас, – несоизмеримые вещи. Качество жизни улучшилось, доходы населения увеличились, продолжительность жизни выросла.
Соответственно мы вполне можем предполагать, каким будет ресурс пенсионного рынка в будущем. Другое дело, что все равно стоит вопрос о повышении пенсионного возраста. На это пошли многие страны. Наверное, нет смысла напрямую на них равняться – у них продолжительность жизни очень высокая. Среднеевропейская – свыше 75 лет, в Японии – за 80. Но все же и перед нашим обществом этот вопрос встанет. Сейчас происходить ничего не будет – сейчас идет политический процесс. Никто не хочет брать на себя такие риски. Но, думаю, после 2018 года, когда завершится полный цикл политического процесса (и выборы в Госдуму, и выборы президента), эти вопросы будут решены. При любых условиях они должны решаться последовательно. Не резкое повышение планки пенсионного возраста, а поэтапное. Такое решение принято в Белоруссии. Разумно.
- Еще один аспект – фондовый рынок. Помню относительно недавнюю фразу Рубена Варданяна о том, что фондовый рынок в России был, фондовый рынок в России будет, фондового рынка в России нет. Ваши ощущения?
- Интересное высказывание. Я тоже обратил на него внимание, тем более что господин Варданян – один из отцов-основателей фондового рынка в России. Тут только согласиться можно. У нас низкий уровень капитализации самого фондового рынка, но это все же лишь следствие дефицита капитала вообще, а причины – в экономике. При росте экономики, при снятии внешних ограничений, при создании правильных рамочных законодательных и мотивированных условий для инвесторов, которые входят на рынок, фондовый рынок в России будет. И если мы сейчас системно начнем то, о чем говорили, то создадим для него предпосылки. Конечно, есть внешние риски, но мы уже можем делать то, что от нас зависит: изменять структуру экономики, активизировать инновации, усиливать реальную поддержку малого и среднего предпринимательства. Рынок ценных бумаг прореагирует. Второй момент. Мы много говорим об ипотечном рынке. К сожалению, он незначителен, а ведь он – один из драйверов развития фондового рынка. Да, одновременно он привносит и риски – достаточно вспомнить американскую историю 2007-2008 годов. Но лучше иметь ресурс с рисками, чем не иметь ресурса вообще. Это примерно как с долгом. Низкий внешний долг страны свидетельствует о ее недостаточной привлекательности для инвесторов, недостаточности рыночного развития экономики. Но в условиях острой фазы кризиса он позволяет нам проще решать проблемы, связанные с долговыми обязательствами, чем мы успешно занимаемся сегодня по внешним долгам. У нас фактические долги, хоть сейчас и переросли стоимость золотовалютных резервов, но, если брать в процентах к ВВП, то уровень долга очень низкий. При этом золотовалютные резервы растут. В этом смысле ЦБ правильную политику ведет, диверсифицирует риски глобального характера.
- Вам не кажется, что это правильная политика только потому, что в плане развития у государственных институтов неправильная политика? То есть ЦБ занял позицию: сделаем хотя бы заначку, потому что в стране нет толком институтов, развивающих экономику?
- Это другой вопрос. Мы много критикуем ЦБ, часто справедливо. Мы хотим видеть энергичное снижение ключевой ставки. Если мы создадим условия, при которых привлечем больше ресурсов и выдадим больше кредитов, будет больше оживления в экономике. Соответственно пополнится бюджет за счет больших налогов. Это понятная идея. Но для ее реализации необходима единая политика всех государственных институтов, а мы видим, что практически нет координации даже между ведомствами одного блока – финансово-экономического. Координации явно не хватает, и ЦБ действует в соответствии со своими компетенциями строго. Раз есть излишняя рублевая масса, которую вкладывают в доллары, раз эти рубли не работают на развитие, то лучше мы их абсорбируем в золотовалютные резервы. Да, развивать стимулы не будем, но хотя бы инфляцию пригасим и риски минимизируем. ЦБ реагирует на обстоятельства.
Вот интересный пример: в Казахстане есть специальный меморандум, регламентирующий действия властей и последовательность принятия решений между Национальным банком, Министерством финансов, Комитетом по надзору и регулированию за банковской системой и другими регулирующими органами финансового блока на случай возникновения кризисных ситуаций в экономике. Там каждый понимает свою роль. У нас этого пока нет.
- Есть у нас хоть что-то позитивное?
- Судя по официальной статистике, у нас с января в первой половине 2016 года произошло крохотное увеличение промышленного производства. Если залезать в структуру статистики, там, может, не все хорошо, но очевидно, что некие сигналы промышленность подает, что идет некоторое оживление. Это уже плюс. Кроме того, я считаю, что мы полосу проблем, которые усугубляют ситуацию в стране, все-таки прошли. Высока вероятность, что 2017 год будет легче. Возможно, будет небольшой рост экономики. Центробанк вполне справился с задачей таргетирования инфляции. Скорее всего, можно ожидать и дальнейшего снижения ключевой ставки.
Журнал "Банковское обозрение", портал Finversia.ru, 18 августа 2016
