Алексей Гомин: «Если ты видишь проблему, но знаешь что делать, то у тебя нет чувства страха, а есть чувство риска»

Досье Bankir.Ru. Алексей Гомин. Родился 11 февраля 1974 года. В 1996 году окончил Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова по специальности «Прикладная математика».

В 1996-2007 годах прошел путь от специалиста департамента операций на денежном и фондовых рынках до вице-президента, директора по инвестициям «Внешторгбанк Розничные услуги» (сегодняшнее название «ВТБ24»; до 2003 года — «ГУТА-банк»). В 2008 году пришел в группу компаний RONIN Partners.

В 2009 году возглавил УК «РОНИН Траст» (прежнее название УК «НМ-Траст»)

- Тема кризиса и, особенно, его «второй волны», сделала рынок ценных бумаг местом пессимизма. Тем не менее, управляющие компании работают и довольно успешно. Но кто сегодня является вашими клиентами? Кто сохранил хладнокровие и веру в рынок ценных бумаг?

- Наша целевая аудитория сегодня – это негосударственные пенсионные фонды, страховые компании, состоятельные частные лица. Мы не развиваем направление ритейла, сконцентрировавшись на оказании услуг крупным инвесторам. Специфика состоит в том, что такие клиенты довольно много внимания уделяют вопросам риск-менеджмента. То есть, по сути, первая задача, которую нам нужно решать, - это обеспечение сохранности денег. Во вторую очередь - доходность.

- Так было всегда или это влияние кризиса?

- Всегда так было. Для пенсионных фондов определенные нормы рисков утверждены законодательно, например, управляющая компания отвечает собственным капиталом за сохранность денег НПФ. Впрочем, не только для НПФ, но и для всех крупных клиентов, в том числе – частных лиц, задача сохранности денег является первоочередной. Почему? Потому что обладание достаточно высоким капиталом обеспечивает определенный уровень жизни и отказываться от него - не в привычках людей. Это то, чего люди стараются избежать.

- Страх потери?

- Страх, осторожность - можно много разных слов подобрать, но суть - в желании сохранить свой образ жизни. Второй момент заключается в том, что люди, которые добились финансовых успехов, являются весьма квалифицированными и с точки зрения рынка, и с точки зрения рисков, и с точки зрения торговых идей и инструментов, с которыми они могут и готовы работать. Поэтому наша группа компаний работает с ними в двух форматах. Первый - оказываем услуги по брокериджу и даем доступ ко всем мировым торговым площадкам. Тут клиент несет риск инвестиций самостоятельно. Второй - берем деньги в доверительное управление, естественно, согласовывая инвестиционную декларацию, то есть - список инструментов, которые мы можем использовать, и стратегию управления.

- Есть ли принципиальные изменения в нацеленности людей на первый или на второй варианты?

- На мой взгляд, последние три года нет. Конечно, всегда есть определенный процент людей, склонных к риску, к спекулятивному инвестированию. Однако не могу сказать, что этот процент растет. Надо отметить, что в последнее время позиции, которые мы занимаем и рекомендуем клиентам, достаточно консервативны. По-прежнему мы не видим инвестиционных стратегий, при которых спекулятивные операции дают достаточное матожидание успеха. Арбитраж между торговыми площадками также малоэффективен в связи невысоким спредом и заметными комиссионными расходами.

Несмотря на то, что часть клиентов передает нам деньги в доверительное управление, я бы не назвал их пассивными клиентами. С каждым клиентом налажена обратная связь. Если говорить о пенсионных фондах, то им от нас направляется ежемесячный отчет, информация о текущих позициях, проиходит обсуждение наших результатов, стратегий и ожиданий на некий обозримый период. То есть речь идет, по сути, о постоянном контакте, постоянной совместной работе.

Я взял пример с пенсионными фондами, потому что они в какой-то степени «модельные» клиенты, зачастую очень чувствительные к качеству работы управляющей компании, поскольку на пенсионном рынке сегодня фонды показывают очень разные финансовые результаты.

- Насколько разные?

- Вплоть до минусовых. Не удержусь от саморекламы: по нашим портфелям есть доходность выше девяти процентов годовых, а в среднем - между пятью и девятью процентами. Это - по консервативным стратегиям.

Однако надо понимать: имея, в общем-то, неплохие результаты по итогам 2011 года, тем не менее, речь идет о доходности, близкой к уровню инфляции. То есть нельзя сказать, что мы сильно опережаем темпы инфляции. А это очень важный психологический рубеж. И он подталкивает нас к довольно активной работе с акциями – несмотря на высокую волатильность рынка последние месяцы. Через операции с акциями мы видим возможность повысить доходность, обогнать инфляцию. Надо отметить, что у клиентов это вызывает понимание. Они говорят: раз мы передали деньги вам, то решение в принципе ваше и отвечаете за результаты вы. Поэтому каких-то ограничений для нас в этом смысле нет, но понимать их настроение важно для того, чтобы отношения стали действительно долгосрочными и действительно доверительными.

- В свое время все негосударственные пенсионные фонды стонали от довольно жестких законодательных и нормативных ограничений инвестиционных возможностей. Сейчас это ситуация изменилась как-то?

- У пенсионных фондов ключевое ограничение – обязательство по ежегодной сохранности денег, которыми они управляют и которые они распределяют между управляющими компаниями, банками, паевыми инвестиционными фондами. Ежегодной! Как следствие, их горизонт инвестирования - один год. На больший горизонт они полагаться не в праве. В связи с этим, какие-то инструменты им недоступны или неудобны к использованию. И этот фактор является определяющим с точки зрения и инвестиционных деклараций, и стратегий управляющих компаний, которым доверяют свои деньги пенсионные фонды. Это – с одной стороны.

С другой, разместив деньги в депозит в надежном банке, пенсионные фонды покажут доходность ниже уровня инфляции. То есть не обеспечат покупательную сохранность денег, которые им переданы. А это уже подталкивает фонды к сотрудничеству с управляющими компаниями.

По логике, в хороший год ты заработаешь больше, в плохой год - меньше, а обгоняет ли твоя доходность инфляцию – надо считать в среднем на определенном промежутке времени. Если взять последние 10-12 лет - практически все фонды своей доходностью инфляцию перекрыли. Но, как я уже говорил, фонды вынуждены ориентироваться на последний год. Поэтому их дилемма сегодня – сколько отправить на депозит, а сколько – направить в УК и ПИФы…

Я так много говорю о пенсионных фондах, потому что взаимозависимость НПФ и УК друг от друга достаточно высока. Поэтому когда есть взаимопонимание между управляющими компаниями и пенсионными фондами, то это позволяет добиваться лучших результатов. Начиная от того, что управляющей компании не связывают руки и заканчивая тем, что управляющая компания строит свою работу так, чтобы обеспечить своему партнеру - пенсионному фонду возможность показать сохранность и доходность его денег по итогам года.

И в этом плане, уверен, консервативная политика, которой мы придерживаемся, в кризисный период имеет плюсы.

- Доля денег пенсионных фондов в средствах, которыми управляют российские УК, увеличивается, уменьшается или это константа?

- Напомню, есть так называемые пенсионные резервы и пенсионные накопления. Пенсионные резервы - это деньги, которые работодатель перечисляет в пенсионный фонд с тем, целью чтобы в будущем его сотрудникам на пенсию была назначена дополнительная пенсия от работодателя. А пенсионные накопления - это деньги, которые в рамках реформы 2003-2004 годов, из отчислений с зарплаты физического лица работодатель перечисляет на его индивидуальный накопительный счет. Если говорить о накоплениях, то их доля на инвестиционном рынке, безусловно, растет и довольно серьезными темпами. Резервы также растут, но гораздо медленнее.

- А страховые деньги чаще выходят на рынок?

- Нет. Со страховыми компаниями ситуация следующая: в отличие от пенсионных фондов, у них нет задачи не уступать уровню инфляции. У них нет клиентов, которым они должны показать доходность не ниже уровня инфляции. Практически все страховые компании входят в ту группу клиентов, которые рассматривают инвестирование как источник дополнительного дохода. Но для страховых компаний с ролью такого источника вполне справляются банковские депозиты. 70-80% свободных денег страховщиков идет в банки. Поэтому инвестиции страховых компаний в фондовый рынок составляют очень небольшую долю от общего объема их страховых резервов. Это первый момент.

Второй момент - сейчас идет активное изменение в части регулирования страхового рынка. Как известно, страховщики были переданы под крыло ФСФР, и ФСФР в рамках своего опыта и понимания рынка, регуляторные требования к страховщикам ужесточает. Увеличиваются требования к капиталу страховых компаний, идут проверки на достаточность капитала и это для страховых компаний является определенной проблемой. Думаю, мы увидим в этом году существенное сокращение числа российских страховых компаний. Поэтому делать прогнозы о том, как изменится доля страховых денег на рынке ценных бумаг сейчас довольно сложно.

Потенциально объем рынка может вырасти благодаря возможному законодательному увеличению лимита размещения средств страховых резервов в доверительное управление с 20 до 50%. Но серьезного всплеска после этого мы не ожидаем, так как у страховщиков пока отсутствует фундаментальный интерес.

- Это ведь неправильно. Везде в мире страховые капиталы - источник активных инвестиций, они работают на экономику. У нас же начинается модернизация, в которой пенсионные деньги не участвуют, страховые деньги не участвуют...

- Как раз об этом и я хотел сказать, но в ином контексте. Эти деньги в массе своей уходят на банковские депозиты. Когда мы видим, что экономика не развивается удовлетворяющими нас темпами, скорее всего, это говорит о том, что количество качественных заемщиков не велико. Соответственно, возникает вопрос: а банковский бизнес-то в чем? Если ты не можешь разместить собранные на депозитах деньги в кредит, тогда что ты делаешь? Комиссии собираешь?

Не думаю, что ограничения кредитного рынка придают устойчивости банковской системе. Банковской системе придает устойчивость, когда есть не только хорошие источники пассивов, но и хорошие возможности по размещению привлеченных средств.

- Если упрощать, то экономика питается двумя способами – кредитами или вложениями в акции предприятий. Других магистральных способов человечество не придумало. Кредитный рынок сейчас схлопывается. Хороших заемщиков мало. А рынок акций? Если пенсионщики вынуждены осторожничать с оглядкой, а страховщики особенно в нем не заинтересованы, то кто же остается в качестве потенциальных инвесторов? Частные лица?

- Да. Но в целом частный инвестор в России пока еще должен ответить самому себе на один принципиальный вопрос - какие задачи он хочет решить.

- Алексей, мне кажется, задача тут всегда одна: рисков поменьше, денег побольше…

- На первый взгляд, да. Но на самом деле, встает вопрос, что ты ищешь – прибылей или сохранности капитала. И как ты относишься к инвестированию в принципе.

Есть один типичный «урок» на рынке, который иллюстрирует эту тему. Ты купил акции, акции стали падать, и возникает вопрос: продавать?

- Когда мои друзья задают такой вопрос, я всегда отвечать: сидите спокойно.

- Нет, это неправильно. У меня есть другой ответ. Надо продать и понять, стал ли ты чувствовать себя лучше после этого. Обрел ли внутреннее спокойствие. Если ты продал и понял, что сделал что-то не то, - иди и купи обратно. И наоборот: ты ходил, думал, продать не продать, что же делать… И если, продав, ты успокоился, решил свою проблему - прекрасно.

Та же самая ситуация, когда, например, управляющие спрашивают, исполнять не исполнять стоп-лосс. Рынок упал, мы считаем, что до стоп-лосса еще пять пунктов, но стоит ли его исполнять? Уже дешево, должно же вырасти. Ответ такой: продайте. И придите ко мне, что вы на этом уровне хотите эти бумаги купить…

Понимаете, о чем я? Какое бы решение вы не принимали, оно должно быть принято, исходя из ваших желаний и предположений, а не потому, что на вас давит открытая позиция. Мой опыт подсказывает: иначе ты уязвим в своих подходах к рынку. Иди, продай и приходи уже со свободной душой. И если ты приходишь, когда над тобой ничего не висит, то твои аргументы становятся более убедительны и уверенность возрастает. Но могу сказать: приходят редко. Значит, все-таки позиция давила…

Главное для частного инвестора на рынке ценных бумаг – уметь принимать решение не под давлением рынка или открытых сделок. Вроде, простая вещь и понятная, но я не уверен, что многим это по плечу. Душевное равновесие – вот главная тактическая цель частного инвестора, а не прибыль и не сохранность.

- Да, но на практике-то над каждым частным висят какие-то «хотелки» или, наоборот, долги, или еще что-то…

- …Тем не менее, это не отменяет примат душевного равновесия. Этот подход - общий к любому делу. Если ты берешься за какое-то дело и на тебя ничто не давит, - ты можешь его сделать лучше, быстрее, эффективнее, чем если ты находишься под давлением.

- Если говорить о давлении… На управляющие компании сегодня что-нибудь давит? Например, несовершенство законодательства, общая ситуация в стране допустим, макроэкономическая картинка?

- Довольно серьезный фактор для управляющей компании связан с тем, что сегодня непросто сформулировать и защитить стратегию развития на пять-семь лет вперед. Когда ты делаешь какой-то бизнес, неверно, если ты живешь одним днем или одним годом. Это с одной стороны. С другой стороны, мы находимся в ситуации, когда довольно часто меняется законодательство, высокая волатильность на рынке, то есть доля неопределенности настолько высока, что в общем-то сформулировать любую стратегию можно, но очень сложно ее убедительно защитить.

Отказавшись от ритейла, мы ответили на многие вопросы для себя. Там еще больше неопределенности. Придут люди в ПИФы, не придут люди в ПИФы. Какое у них будет благосостояние, какой будет инфляция, каким будет потребительский спрос… Мы достаточно тщательно выбираем своих клиентов, выстраиваем с ними долгосрочные отношения и стараемся своей работой ежедневно доказывать клиентам, что мы - правильный партнер на этом рынке.

- Напомните, сколько лет вы на рынке?

- Группа RONIN Partners сформирована в январе 2008 года, а сама компания «Ронин Траст», которая ранее называлась «НМ-Траст» и была «дочкой» НОМОС-банка, работает с 2002 года.

- За эти годы вы получили клиентов, которые работают с вами семь, восемь, девять лет? Какова вообще продолжительность «брака» управляющей компании и клиента?

- Наша клиентская база в общем-то стабильна и позитивно растет. За последние несколько месяцев количество клиентов НПФ увеличилось с 5 до 10. Ранее мы отказались от нескольких ПИФов, которые работали в рамках НОМОС-банка по направлению ритейла, но этот отказ связан лишь с изменением стратегии. И от нас ушел один негосударственный пенсионный фонд в 2009 году, он принял решение, что все средства передает в кэптивную управляющую компанию. Больше расставаний с клиентами практически не было. Претензий по результатам, которые мы показывали даже в сложный период, тоже фактически не было.

Что касается привлечения клиентов, то в рамках нашей стратегии количество потенциальных клиентов и партнеров конечно. Единственное и, наверное, главное наше конкурентное преимущество - это наши результаты работы, но они в части работы с негосударственными пенсионными фондами являются коммерческой тайной. Поэтому мы рекламировать их не вправе, раз это законодательно запрещено, а вопрос доверия к нам - это вопрос взаимоотношений и репутации на рынке. В принципе, мы видим, что по нескольким нашим клиентам, которые работают не только с нами, на протяжении последних трех лет показываем неизменно лучший результат среди пяти-шести управляющих компаний. Иногда даже для меня это загадка (улыбается).

Конечно, приятно думать, что наши управляющие – одни из самых сильных в России, но, наверное, наша сбалансированная политика тоже дает свой плюс.

- Кстати, об управляющих. Как вы решаете проблему кадров? Но сначала поясню суть вопроса. Как-то у меня был очень забавный разговор с одним из преподавателей Финансового университета при Правительстве России. Он рассказывает: «Мы выпустили кучу замечательных молодых ребят, они такие талантливые, такие хорошие, активно работали на биржевом рынке, а в 2008 году, сами понимаете, остались не у дел, но сейчас опять все возрождается»… Больше всего в этом рассказе меня умилила фраза «сами понимаете». Я как раз не понимаю. Я в кризис обеспечил себе два года подряд прибыльность около ста процентов годовых и не желаю понимать якобы замечательных биржевых специалистов, которые, видите ли, работать умеют исключительно на «жирном» рынке.

У нас же вы России сейчас целое поколение молодых «финансистов» появилось, которое примерно так себе представляет свою работу: окончил вуз, нацепил галстук, вышел на рынок, купил на чужие деньги сырьевые акции и сиди себе, считай доходность. А как все упало – они в крик и вопли. И это понятно: им до тридцати лет, они вообще думали, что рынок – это вечно повышающаяся вещь, у них нет эмоциональной памяти даже девяносто восьмого года, не говоря уж о девяносто первом. Нет понимания, что биржа - это не только подъемы, но и падения и что падения - тоже бизнес. И как вы находите себе пополнение кадров?

- Сначала скажу о топ-менеджменте нашей группы. Я с девяносто шестого года управляю инвестпортфелем, для меня первый кризис, который мы пережили, - это азиатский девяносто седьмого года. В девяносто восьмом году я уже отвечал за портфель одного из первичных дилеров на рынке ГКО-ОФЗ. Да и первый год моей работы, девяносто шестой, был очень волатильный. Шли президентские выборы, цены ходили как бешеные…

Наш главный управляющий – мой сокурсник по университету, стаж работы на российском фондовом рынке у него примерно такой же. У управляющих, которые отвечают за клиентские портфели, опыт работы больше десяти лет.

Так что костяк у нас вполне умеющий понимать и работать и в кризисные периоды.

При этом, действительно, проблема персонала значима для всех на фондовом рынке. И не только с точки зрения опыта, но и с точки зрения понимания сотрудниками сути своей работы. Мы считаем одной из своих задач создание комфортных условий микроклимата в коллективе, в котором все понимают, какой смысл имеет то или иное поручение, которое ты даешь управляющим. Потому что зачастую в каких-то крупных и зарегулированных организациях человек, который должен заниматься рынком, пишет какие-то отчеты, служебные записки, ворох внутренней документации. Да, есть какие-то обязательные вещи, процедурные, но от излишней бюрократии мы своих управляющих освободили. От всех вещей, которые не имеют прямого отношения к рынку, мы их сознательно ограждаем, давая им возможность все свое время тратить на то, чем они должны заниматься, - на любимое дело, на творчество.

- Кстати, опять сошлюсь на один свой разговор. Я как-то назвал финансы творчеством и увидел удивление на лице своего собеседника: как так, какое творчество, это же финансы! А на ваш взгляд?

- На мой взгляд, главное разделение тут - это дилер и брокер. Брокер исполняет поручения клиентов. Действительно, тут скорее четкая, математическая работа, место для творчества тут можно найти только при большом желании. Дилер – безусловно, это работа более чем творческая. Здесь важно, чтобы каждый умел создавать свой видение рынка, имел собственную точку зрения. Это очень важно. Мы пытаемся воспитывать это в своих людях, научить мыслить нестандартно, творчески. Так что я с вами соглашусь: рынок – это творчество.

- Еще один вопрос из той же серии. В США, на заре фондового рынка, человек не мог стать биржевым маклером, если он лет десять не проходил в помощниках маклера. То есть было то, что в Советском Союзе называлось системой наставничества. А у нас есть такая преемственность? Или у нас пока еще сама биржевая история слишком мала для этого?

- Опять же - есть творческая составляющая и есть техническая. Если говорить про техническую составляющую, то управленческий опыт здесь очень важен, быстро этому научиться невозможно, потребуется два-три года. Если же говорить про творчество, то первичнее твое желание, работоспособность, талант. Однако ключевой момент для биржевика, как мне кажется, трудно выработать за пару лет. Это - отношение к рискам.

- Это то, о чем вы говорили, приводя пример с давлением позиции?

- Да, вот это чувство возникает именно с опытом. Берешь любого (или не любого, но будем оптимистами) выпускника, он знает что такое индекс, он умеет строить модели и формировать портфель, все время подравнивая под стоимость индекса. Все отлично, пока рынок ровный. Но наступает момент, когда необходимо умение реагировать, принимать решения, чувствовать рынок. Есть некая, очень быстро меняющаяся, зачастую – агрессивная среда, в которой ты находишься и она все время на тебя влияет. Если эта среда – твоя, тогда да, ты биржевик.

А основной индикатор тут – различие между чувством страха и чувством риска. Страх, в моем понимании, - это ситуация, когда ты попадаешь в какую-то коллизию и не знаешь, что делать. Если же ты видишь проблему, но знаешь, что делать, то у тебя нет чувства страха, у тебя есть чувство риска. Биржевик должен быть лишен первого и обладать вторым.

Девиз биржевика: мы ничего не боимся. Не боимся не потому, что такие бесшабашные, а потому, что в любой ситуации достаточно уверенно знаем, что будем делать.

- Об одном из самых больших страхов... Недавно звучали цифры о рекордном выводе капитала из России. Насколько эта тенденция пугает вас как финансиста?

- Не пугает ни насколько, если говорить о самом биржевом рынке. Если же рассуждать в целом об экономике страны, то на анализ ситуации и расчет прогнозов больше влияют такие факторы, как изменение налоговой политики, некоторые законодательные и нормативные перемены, вступление в ВТО. Отток капитала – это, своего рода, «сезонный» фактор. Сегодня - отток, завтра - приток, послезавтра – снова отток…

И потом, суммы этого капитала надо сравнивать с ценой на нефть. Отток в сто миллиардов долларов при цене сто долларов за баррель – это в каком-то смысле меньше, чем отток сорока миллиардов при цене тридцать долларов за баррель.

- Самая волнующая для меня тема – частный трейдинг. Я сам - типичный трейдер среднего класса. Сегодня многие люди стали все-таки смотреть на фондовый рынок, на валютный рынок, перестали ограничиваться только классическим вкладом в банке. И, хотя вы сами ритейлом не занимаетесь, как вы смотрите на перспективы частного трейдинга в России?

- На мой взгляд, есть взаимосвязь между уровнем образования и ростом этого рынка. Потому что люди, которые сами занимаются трейдингом, должны иметь некий уровень знаний и навыков работы на финансовом рынке. Много ли таких людей, которые действительно понимают и интересуются рынком, растет ли их число?

Мы всячески приветствуем это, но твердой уверенности в том, что это – серьезный тренд, у меня, честно говоря, нет. Тем более, что и уровень подготовки профессионалов биржевого рынка пока оставляет желать лучшего.

В свое время мы пытались брать на работу непосредственно выпускников вузов, и были в некотором недоумении. Вопросы фундаментального плана, которые мы задавали соискателям, зачастую оставались без ответа. Например: есть лицензия реестра, а есть лицензия депозитария, чем они отличаются между собой?

- Я не в курсе, могу только догадываться...

- Если вы не в курсе, с вашим опытом и вовлеченностью в тему, то и они, профессионалы, не в курсе! Хотя это тоже самое, что спросить, чем отличается биржа от брокера. Депозитарий ведет учет владельцев ценных бумаг, а реестр - учет прав владельцев ценных бумаг. И во всех вузах это проходят. Только никто не расшифровывает, что такое право владельца… Еще я пытался спрашивать, что такое простая доходность и что такое сложная доходность. Но этот вопрос пришлось снимать, потому что оказалось, что он – на засыпку. Не знают! Ну хоть идеологию вопроса расскажите! Не могут. Кстати, давайте на вас проверим. Вот ситуация: вам предлагают разместить годовой депозит по ставке десять процентов или полугодовой по ставке девять целых девяносто пять сотых. Что лучше?

- Второе.

- Почему? Доходность же меньше…

- Ну, если капитализация процентов произойдет, то во втором случае на дистанции год вы обгоните по доходности первый вариант.

- Правильно! А многие выпускники представьте себе, не могут это так быстро оценить. На мой взгляд, это фундаментальные и простые вещи. И как-то трудно представить себе без них возможность осуществлять даже самые простые операции с облигациями.

- И как же вы все-таки выкручиваетесь? Например, банки практически все создали корпоративные учебные центры. А как вы выкручиваетесь с ситуацией неадекватности подготовки кадров?

- За счет того, что нам не нужен масштабный поток людей, за счет того, что мы давно на рынке и очень много кого знаем. За счет того, что мы стараемся создать репутацию компании, в которой интересно, выгодно и комфортно работать. Это позволяет привлекать уже сложившихся профессионалов. Мы берем готовых, мы берем проверенных людей.

- Есть два вопроса, которые я почти всегда задаю в рамках этой рубрики, и вам они тем более должны быть заданы. Первый - как вы управляете собственными деньгами? Банкиры обычно отвечают лояльно: держу на депозите в своем банке. А вы что ответите?

- Когда-то, работая в банке, я пришел к выводу, что депозиты можно держать где угодно, но только не в своем банке. Объяснение этому простое - диверсификация вложений снижает риски. Если ты работаешь в банке и в нем же держишь свои депозиты, то в случае форс-мажора с банком ты потеряешь и зарплату, и свои сбережения.

Работа на фондовом рынке достаточно рискованная и количество рисков, которые принимаются управляющей компанией, все время меняется, они разные, появляются новые. Поэтому сказать, что и своими деньгами мне хочется управлять агрессивно, я не могу. Вкладываю в депозиты и недвижимость. В акции вкладываю тогда, когда точно знаю: я куплю и почувствую себя лучше. Но в любом случае это не спекуляция. Мои личные позиции могут висеть годами. Примерно такая логика.

- Второй «классический» вопрос: чем живете вне работы. Как трейдер я могу сказать, что для меня открытые позиции почти всегда источник определенного эмоционального беспокойства. Поэтому когда вечером в пятницу все торги заканчиваются, наступает момент, когда мне хорошо. До часу ночи понедельника. При вашей работе насколько вы умеет отрешиться от рынка и как именно?

- Спорт

- Какой?

- Настольный теннис, бильярд, волейбол, футбол.

- Ну а вот шарик отбили, в этот момент нет мыслей интересно что сейчас с индексом?

- Нет

- То есть вы умеете отрешиться?

- И в это время я о работе не думаю. Если ты играешь в бильярд, а тебе интересно, что сейчас с индексом, значит, у тебя есть внутреннее беспокойство и заниматься чем-то еще сейчас не надо. Надо заниматься тем, что возвратит тебе внутреннее спокойствие. Если ты беспокойство ликвидировал, тогда ты уже спокойно можешь заниматься чем-то еще. То есть опять всплывает все та же мысль: стремление к внутреннему комфорту – самое правильное стремление, оно помогает принимать правильное решение.

- Что еще является «вашим все», кроме спорта?

- Семья, дети. В вопросы образования, школы, детских садов, погружен. Кстати, меня не оставляет внутреннее ощущение, что образование стало хуже, чем учили нас, оно ухудшается. Это печалит. Потому что успешность нового поколения будет определяться, конечно же, не только суммой денег, но и суммой знаний, которое оно с собой привнесет. И, хотя моя работа связана с деньгами, я бы не хотел, чтобы все вокруг нас определялось только биржевыми котировками.