Виталий Глевич: «Я думаю, что валютный коридор будет пробит»

Досье Bankir.ru:
Виталий Глевич. Родился 29 июля 1964 года в Могилеве (Белоруссия). Заместитель председателя правления Инвестторгбанка, член наблюдательного совета компании ITB-холдинг. С 1985 по 1994 гг. - служба в Вооруженных Силах. В 1985 году окончил Ярославское высшее военно-финансовое училище имени Хрулева, в 1994 году - Военную Академию экономики, финансов и права. С 1994 года - в банковском бизнесе. В 1994 -1996 годах -  заместитель главного бухгалтера филиала «Искра» банка «Русич». С 1996 года - в Инвестторгбанке, первый заместитель главного бухгалтера, главный бухгалтер, заместитель председателя правления.

- Начнем с юбилейной темы. 26 марта Инвестторгбанк отмечает 15-летний юбилей. Не так много банков первой сотни, которые имеют такую историю. Вы сами в банке сколько лет?

- В Инвестторгбанке - с 1996 года. Мы - команда компаньонов-единомышленников - купили этот банк в совершенно другие времена, когда начинать приходилось по сути с нулевого цикла. Тогда, если не ошибаюсь, банков было 1400, лицензии раздавались легко, в банковском бизнесе себя пробовали все, кому приходила такая идея, - и профессионалы, и непрофессионалы. Этот банк, по сути, мы лепили по кусочкам и поэтому вполне естественно, что для нас дорога каждая его клеточка, каждый сосудик. Конечно, не все, кто начинал, до сих пор в банке, но основной костяк с 1996 года в общем-то сохранился.

Сегодня в группу Инвестторгбанка входят еще два банка в регионах - Владпромбанк во Владимире и ВОКБАНК в Нижнем Новгороде, 16 филиалов, которые мы создали за этот период, и ITB-холдинг.

Есть чем гордиться, тем более, что мы, конечно, не монстры экономики, которые пользовались государственной поддержкой и пожинали плоды государственных денег. Мы все создавали своим руками, своим трудом, усилиями, переживаниями - иначе не достигли бы того, к чему пришли. Поэтому можно констатировать, что наш бизнес команде действительно дорог.

- А ITB-холдинг чем занимается?

- Это универсальная, в общем-то, управляющая компания, которая контролирует более 20 предприятий и компаний в различных сферах бизнеса. Можно сказать, что эта такая небольшая бизнес-империя банка.

- Инвестторгбанк и Юниаструмбанк - два примера последних крупных банковских сделок перед самым кризисом, по сути, последние крупные привлечения западных денег. Вот привлечение состоялось - дальше не возникло проблемы, как же теперь использовать эти ресурсы?

- Наверное, это нельзя назвать привлечением как таковым. У нас вхождение западных партнеров в бизнес произошло, также как у Юниаструма. Только в Юниаструме 80% с лишним акций было продано иностранным инвесторам, у нас - 40%. Оцениваем мы эту сделку очень позитивно. Во-первых, мы, наверное, единственный из российских банков, кто осуществил вхождение западных инвесторов в тот момент, когда это было как нельзя кстати. Если считать началом кризиса в России 15-16 сентября прошлого года, то деньги новых акционеров были зарезервированы непосредственно в эти дни, а разблокированы они были 29 сентября. Нам  повезло, что все наши усилия, на которые ушло более года, были своевременно вознаграждены.

- На что теперь эти деньги сориентированы?

- До печальных сентябрьских событий мы хотели направить эти деньги прежде всего на региональное развитие. Но судьба по-другому распорядилась: пришлось эти средства зарезервировать, чтобы в случае необходимости можно было перенаправить их на борьбу с кризисом, на поддержание ликвидности. Мы этого не скрываем, это действительно было так и эти деньги (а сумма составила почти 5 млрд. руб.) помогли банку четко выстоять в осенней ситуации. В частности - удовлетворить ту волну вкладчиков, которая в первый момент во всех банках, в том числе - и в нашем, побежала за своими вкладами. А у нас была значительная сумма привлечения вкладов - порядка 13 млрд. руб. И, надо сказать, ситуация тогда была нервная, далеко не все люди адекватно отреагировали на события на финансовом рынке и начавшуюся девальвацию рубля.

- А народ побежал забирать депозиты или перекладывать их в валюту?

- Сначала забирать. Перекладываться начали уже в декабре-январе. А в октябре, конечно, забирали многие, потому что не знали, что будет вообще с денежными средствами, устоит ли банковская система и т.д. Многие испугались. Потому что, как сами знаете, у нас сегодня хоть и застрахованы государством депозиты до 700 тысяч рублей, но есть стратегические клиенты, вклады которых заметно превышают эту планку. И они за свои деньги в первую очередь начали беспокоиться.

Ну, этот период пройден, сегодня статистика движения депозитов опять позитивная и мы в феврале вернулись к исходным цифрам - около 13 млрд. рублей.

- Ваши западные акционеры - они-то как себя чувствуют?

- Сначала расскажу предысторию. Во-первых, мы очень долго выбирали партнеров. Вхождение в капитал - это почти всегда довольно болезненный момент, потому что мы продавали свои акции и было важно, кто именно хочет их купить. Главный смысл для нас состоял не в том, чтобы продать акции и выйти в кэш, а в увеличении капитала. Мы гарантировали, что деньги, вырученные за продажу акций российскими акционерами, будут снова вложены в капитал банка. Что и произошло впоследствии: эти 5 миллиардов были введены в уставный капитал.

- То есть вы иностранцам продали свои акции, а затем провели допэмиссию?

- Да, это были почти параллельные процессы. В допэмиссии участвовали как мы, старые акционеры банка, так и наши иностранные партнеры.

- А в чем сейчас их интерес присутствия в банке? Ведь ситуация-то на российском рынке изменилась радикально...

- В начале марта г-н Гринберг с группой американских сенаторов приезжал в Российскую Федерацию для встречи с руководством нашей страны, Банка России и российскими бизнесменами. Г-н Гринберг позиционировал наш банк как наиболее устойчивый средний банк. По их мнению, это оптимальный вариант вхождения на российский рынок - средний стабильный банк с развитой филиальной сетью и достаточно серьезным потенциалом роста.

На сегодня Гринберг высказал следующую мысль: они просят не распыляться нас на приобретение тех активов, которые сегодня существуют на рынке: что эти активы в будущем будут представлять для экономики и для тех, кто их купит, - никто не знает. Поэтому задача - сконцентрироваться на сегодняшнем нашем бизнесе, сохранить, то что есть, и не потерять те позиции, которые были нами достигнуты.

Так что у них вполне трезвый и рациональный взгляд на ситуацию. Нет ни разочарования, с одной стороны, ни шапкозакидательства, с другой.

- Вот вы упомянули филиальную сеть. Не секрет, что до прошлого года банки наперегонки расширяли свои сети. А что теперь, на ваш взгляд, будет с развитием филиальной банковской сети в России? Не будет ли отката назад, который опустошит страну: ведь российские банкиры все же в большей степени освоили Тверскую, нежели регионы?

- Постараюсь широко ответить на этот вопрос. Я читал в одном из ваших «Разговоров с Bankiroм» размышления о том, насколько просчитывалось создание филиалов. Во-первых, все-таки просчитываем, безусловно. Во-вторых, многое зависит от того, в какой регион входит банк, - в «поделенный» или в «еще не поделенный». Допустим, если мы в Иваново в 1998 году пришли и за эти 11 лет создали сеть, которая покрыла всю Ивановскую область, то, понятно, сейчас мы там вторые после Сбербанка и имеем тесный контакт со всеми административными и муниципальными органами власти. Соответственно, и с губернатором имеем деловой контакт, и со всеми руководителями районов Ивановской области -  мы стараемся поддерживать отношения, которые направлены не только на получение прибыли, но и на развитие данного региона. Идем дальше. Допустим, в Ростове и Екатеринбурге мы появились совсем недавно, в Казань очень тяжело входили, там банковский рынок уже поделен, входить трудно и перспективы окупаемости совсем другие.

Но даже если в регионе все поделено - это не значит, что мы не возьмем какую-то свою часть бизнеса. Мы ее возьмем, просто нужно кропотливо и грамотно работать с регионом. Многое зависит от персонала филиала. Не секрет, не всегда справляются руководители на местах, есть какие-то уходы в сторону, бывают нарушения. Мы выявляем ошибки, корректируем работу филиала, учим персонал.

У нас, кстати, создана своя учебная база в Семигорье, куда мы привозим персонал из всех филиалов.

Эти затраты с лихвой окупаются: в конце концов, в банкинге люди - самый ценный и главный наш капитал.

- Ну а в целом может быть откат от достигнутого уровня филиальной сети российских банков? Статистика Центробанка показывает, что количество точек уменьшается довольно скоро.

- Потому что люди начинают оптимизировать свои расходы. Начинают по-новому просчитывать бизнес, и те точки, которые не приносили прибыль, а открывались «с запасом», - они сворачиваются.

Это в общем-то логично, просто в нашем банке стратегия иная. Мы не хотели бы терять все это и, несмотря на сложный период, не только не закрываем старые точки, но и открыли два новых филиала - в Екатеринбурге и в Ростове и открываем еще два новых допофиса в Москве и Подмосковье.

Очень легко закрыть то, что создал, но следует помнить, что затраты на создание филиальной сети не малые. Как правило, банк не просто создает филиал; вокруг этого филиала создается «куст» дополнительных офисов, оперкасс и т.п., обучаются люди.

Поэтому закрытие созданных точек - это не просто фиксация убытка. Некогда занятые, а потом оставленные позиции банку всегда заново получить намного сложнее. Иногда практически нереально. Поэтому на мой взгляд закрытие сети как способ оптимизации расходов - не слишком дальновидная политика. Какие основные расходы у филиалов по большому счету? Аренда, если помещение не находится в собственности, и административно-управленческие расходы. Так надо находить компромиссы с арендодателями, снижать побочные издержки, но держаться в любом случае. Тем более, что кризис кризисом, но многие клиенты сейчас на подъеме.

- Например?

- Вот у нас есть клиент, который давно занимается игрушками. Так у него последние полгода идет рост по продажам. Есть клиент, который поставляет в супермаркеты кондитерскую продукцию - он тоже перестроил свой бизнес, перешел на более экономное использование отечественных материалов, и у него тоже бизнес идет в гору. Так что тут как с китайскими иероглифами. Понятие «кризис» обозначается двумя иероглифами, один означает «падение», а другой - «возможности».

Для банков это верно в полной мере. Так что пока один закрывает филиалы и сокращает сеть допофисов, другой, наоборот, их открывает или готовит открытие. И, вполне возможно, именно он оптимально выйдет из сложившейся ситуации.

- А как вы оцениваете такую тему как возможное бегство акционеров банков? Восемь лет подъема, сливки сняты и все, теперь я поехал...

- Да вы что! Это же, во-первых, социальная ответственность...

- Какова вероятность, что значительная часть средних акционеров, не тех, что сами работают в своем банке, а «пассивных» совладельцев, не считает, что они должны иметь какую-то социальную ответственность? В конце концов, это бизнес, ничего личного...

- Это не исключено. Знаете, даже могу по нашим клиентам судить, это как своеобразный срез общества. Наступила вот ситуация с проблемными долгами бизнес-заемщиков и выяснилось, что заемщики распределяются на три сегмента. Первые - их объем незначителен - начинают убегать, скрываться, уезжать за пределы России, на те территории, где якобы их не достанут. Вторая группа - те, которые вообще не понимают, что делать. Они честно приходят и говорят: «Не знаем, что хотите с нами, то и делайте». И третья - те, что находят пути выхода из кризиса, принимают правильные  решения.

Да, думаю, в обществе тоже найдутся люди, которые начнут убегать. Риск есть, но незначительный, это же нужно какую безответственность иметь, чтобы так поступить. Однако не зря рассматривается возможность принятия закона об усилении ответственности акционеров банков в случае преднамеренного банкротства. Я думаю, что этот вопрос - к верховной власти.

- А вот с заемщиками, которые ищут пути решения или не знают, но честно приходят, вы как работаете? Предлагает какие-то компромиссы?

- Однозначно, конечно. Если видим, что это достаточно вменяемые люди, с реально существующим бизнесом, конечно, реструктуризируем кредиты, рефинансируем, ставку делаем удобоваримую, которая позволила бы им «дышать». Лучше получать проценты стабильно в долгосрочной перспективе, чем набросить на клиента удавку и заниматься реализацией залога, который не всегда может быть ликвидным. Мы, как и многие кредитные организации, часто рисковали и брали в залог товары в обороте, продукцию, а для них сегодня не всегда могут найти рынки сбыта. С той же недвижимостью проблем сколько сейчас,

- У вас уже есть практика, когда залог реализовывается?

- Да. У нас кредитный портфель сегодня порядка 26 с лишним миллиардов, поэтому, конечно, без дефолтных случаев не обошлось.

- И как первое впечатление от этой практики?

- Впечатление хорошее, когда точно знаешь, что реализация залога приведет к погашению основной суммы долга и всех положенных к уплате процентов. А когда понимаешь, что зависаешь с залогом и не можешь его сразу реализовать, да еще выясняется, что в силу недобросовестности заемщика этот залог уже где-то кем-то когда-то обременен, - вот тут получается проблема.

Создается впечатление, что некоторые нечистоплотные сотрудники государственных структур идут на какие-то незаконные сделки с оформлением залогов. Не буду называть регион, но есть такой в России, где мы уже не раз сталкивались с недобросовестным обременением - госрегистрация пропускала в залог объекты, уже обремененные. Не исключено, что это делается за взятки ...Есть такие моменты, к сожалению, поэтому опыт реализации залогов очень двойственный.

Я еще и председатель кредитного комитета в банке и невольно ловлю себя на мысли, что уже начинаю излишне осторожничать с залогами. По недвижимости мы уже перестраховываемся и делаем коэффициент залога 0,5 или 0,3. Но все равно неспокойно. В этом плане от кризиса одна польза: те мыльные пузыри, которые у нас существовали в бизнесе, должны сдуться в конце концов и останутся стабильные компании, которые действительно должны нормально работать.

- А вас есть какое-нибудь видение стратегии банкинга в этом году? С кем не разговаривал, все констатируют определенную растерянность...

- У нас, по иронии судьбы, была стратегия в прошлом году заказана у одной уважаемой компании. Она нам написала стратегию как раз к августу. Мы им все говорили: давайте разные сценарии пропишем, может же всякое произойти, а нас успокаивали: нет, ну что вы, все гладко... И вот в сентябре мы получаем этот документ, который почти тут же стал ничтожен для нас. На сегодня при Совете директоров банка создан комитет по стратегии, есть краткосрочные планы, которые сегодня мы реализовываем. Да, смотреть далеко вперед сегодня сложно, но вот чтобы растерянность, как вы говорите, была - такого я не чувствую. Во-первых, мы сократили сроки наших прогнозных показателей: раньше на год делали бюджет и с четкой прописью расходной и доходной частей, а сейчас сделали расходную часть на год, а доходную часть только на один квартал. Это позволяет минимизировать финансовый риск. Тем более, что абсолютно непонятно как поведет себя валюта...

Я скажу, что банки не всегда находятся в выгодной для себя финансовой ситуации при работе с валютой. Мы обязаны, с одной стороны, всегда выполнять законные требования нашего клиента, которые связаны с его желаниями находиться в удобной для него валюте. С другой стороны, мы обязаны неукоснительно выполнять требования регулятора, который стоит на страже интересов нашего государства.

- В отношении валют вы согласны с заявлениями властей, что «самое страшное позади», теперь рубль будет крепнуть, а доллар падать?

- Мое ощущение, что нефть несмотря на сегодняшний рост все равно будет дальше падать, может даже ниже $30 за баррель опустится, и валютный коридор будет изменен в сторону увеличения. Я не разделяю спокойствия людей, которые заявляют, что все стабилизировалось, думаю, валютный коридор будет рано или поздно пробит. Это мое интуитивное мнение, хотя я целиком за стабильность экономики нашей страны.

- Это же будет большой новой порцией проблем для банков?

- Для кого-то - большая, для кого-то - малая получается. Кто-то же на этом очень хорошо поднимается и уходит в валюту. Ведь не все же банки потерпели финансовые убытки, многие на этом поднялись. Это как сообщающиеся сосуды: где-то убывает, где-то прибывает.

- А вот наметившиеся вроде бы достаточно позитивные тенденции на фондовом рынке? Вы тоже считаете, что они временны?

- Вот по фондовому рынку я считаю, что будет позитив. Не может столько падать, там явно уже недооценены активы. Абсурд же получается, когда сегодня стоимость активов ниже чем фактическая масса имеющихся у той или иной компании денежных средств на корреспондентских счетах. Такого долго быть не может.

Так что фондовый рынок сегодня ниже реалий и может только расти. Хотя, есть и минусовый фактор: общая ситуация по государству несколько напрягает, потому что 244 млрд. получился дефицит в бюджете страны по итогам первых двух месяцев 2009 года, с 1999 года у нас такого дефицита не было...

- Можно сегодня хоть как-то прогнозировать возрождение полноценного кредитования в стране?

- В целом по системе - нет, а по отдельным игрокам возможно. Я же говорю: мы, например, кредитование не снизили, а, наоборот, увеличиваем кредитный портфель.

- И что в нем сегодня главное? Кредиты для бизнеса?

- Мы кредитуем не только бизнес, но и муниципальные и государственные структуры. Корпоративный портфель у нас на 1,8 млрд. рублей увеличился по сравнению с прошлым сентябрем. Но если к нам придет куратор от ЦБ и спросит на предмет кредитования экономики - нам есть чем отчитаться, нам боятся нечего.

- А когда вы ожидаете, придет человек из ЦБ?

- Вопрос не ко мне. Конечно, идея кураторства неоднозначная. Например, зарплатой сотрудников должны заниматься менеджеры, а не внешний наблюдатель, да и присутствие на кредитных комитетах не очень понятно, в конце концов, есть же решения, которые банк не намерен обнародовать, это бизнес.

Я в связи с этим иногда вспоминаю свои армейские годы. Иногда бывало так: выступает командир части перед офицерским составом, а рядом стоит политработник, к командиру полубоком и всем своим видом показывает, что он сам по себе и что его командирские установки не касаются. Вот как бы не случилось такой комиссарщины.

Хотя в целом перед ЦБ я сегодня снимаю шляпу за то, как он себя повел в кризисный период. Нужно отдать ему должное: реагировали очень неплохо, оперативно принимали решения, весьма активно общались с кредитным сообществом, мнения учитывали.  В общем, реально поддержали банковский сектор - если бы они этого не сделали, наш банковский сектор оказался бы сейчас совсем в другой ситуации.

- А как в этом же контексте вы думцев оцениваете?

- Ну, за 700 тысяч рублей страховки по вкладам им тоже надо поклон отдать. 85% вкладов, подпадающих под систему страхования, - это большое дело.

- Однако идея «безотзывки» обсуждается уже много лет...

- Про нее г-н Аксаков недавно говорил, что вроде бы началось движение...

- А что значит - «началось движение»? Я вот домой через развязку на Соколе езжу, там тоже давно «началось движение». Движение есть, а развязки все нет. Вторая мировая быстрее прошла, чем ее построят.

- Поэтому я на метро еду, если нужно своевременно куда-либо попасть.

Конечно, «безотзывка» очень помогла бы банковскому сектору. А то как в 2004 году вкладчики бежали, так и в 2008 году побежали. Получается, что вклады у нас тоже как до востребования и ничего ты сделать не можешь, никаких на них не то что «длинных», но и «средних» денег не выстроить. Поэтому, конечно, «безотзывку» каждый банкир ждет и проголосует за нее двумя руками...

- Вообще физики какого «размера» бывают? Крупный депозит физлица - это обычно что? Миллион, двадцать миллионов?

- И сто миллионов, и сто пятьдесят, и двести миллионов бывают. У нас частных вкладчиков достаточно с депозитами и более этих сумм, в том числе в иностранной валюте.

- И если такой начнет в панике деньги забирать, то что вы делаете?

- Пытаемся, конечно, остановить, уговорить, успокоить, объяснить ситуацию. Помогает. И клиенты позднее часто за это благодарят.

- А много проблем с такими вкладчиками в связи с антиотмывочным законодательством

- Нет. Если все правильно оформлено, то по закону мы не обязаны проверять, откуда деньги у вкладчика. Если деньги на вклад поступили из-за границы с номерных счетов и происхождение денег нам было непонятно, тогда мы сообщаем.

- Вы сами свои собственные деньги в чем храните, какой стратеги придерживаетесь?

- У меня в основном вклады мультивалютные. Гуляю по треугольнику «доллар-евро-рубль». В свое время, когда курс доллара до 30 рублей был, я ушел в валюты, потом прибыль зафиксировал и вернулся частично в рубли. Потом опять ушел в валюты и т.д. В общем, нахожусь пока в плюсе.

- А более активные формы инвестиций?

- На фондовом рынке тоже немножко покупал. Входил и в акции других банков и в «голубые фишки». Я считаю, что многие акции, которые  упали в цене, вырастут обратно. Это личное мнение, я не хочу рекламу кому-то делать. Есть вложения  в недвижимость и в ПИФы.

- В последнее время некоторые представители банков, люди, по определению, консервативные, вдруг заговорили, что сегодня есть смысл частью сбережений рискнуть и на рынке Forex...

- Я бы не рисковал... Я считаю, что игра на Forex сегодня очень рискованна. Но если есть желание рискнуть - почему бы и нет. Но среднему классу я бы посоветовал ортодоксально действовать: разделить деньги на евро, доллары и рубли и хранить на депозитах. Разве что на  фондовый рынок посоветовал бы внимание обратить.

Просто советы - дело неблагодарное. Я бы не хотел, чтобы про меня потом говорили: вот на Bankir.ru что-то там наговорил, а все не так. Каждый принимает решение сам и каждый сам отвечает за свои деньги.

- Традиционный вопрос: чем живете вне работы?

- У меня семья, девочке полтора года, Сыну 14 лет, у парня - переходный возраст, сложно сейчас с ним общаться, взрослеет. Насколько могу, стараюсь побольше времени с ним проводить, путешествуем вместе не только за границу, но и по историческим и памятным местам России и бывшего СССР.

- Вы по образованию - военный финансист, закончили единственное, если не ошибаюсь, в мире военное финансовое заведение. А служили сколько?

- Выслуга у меня 24 с половиной года, если считать со льготами. Пенсию военную получаю, полковник запаса. Когда в 1994 году я Военную академию экономики, финансов и права закончил, начал преподавать в Финакадемии при Правительстве РФ финансовое обеспечение на военной кафедре, на которой и закончил военную службу.

- А почему 24 с половиной года выслуги?

- Год за два на Курилах, год за полтора на Сахалине, год за полтора в Приморье, поэтому я пенсию свою в 33 года заработал.

- И как пенсия?

- Пенсия? 7 тысяч рублей. На коммунальные расходы хватает.

- А увлечения какие-нибудь есть?

- В футбол играю активно, с детства. Уже больше 10 лет существует наша банковская футбольная команда, руководителем которой я являюсь.

- С кем играете?

- А мы спортзал арендуем. По вторникам между собой тренировки, в турнирах корпоративной футбольной лиги участвуем постоянно, последний раз 3-е место заняли.

Футбол я люблю, даст бог, сколько еще будет здоровья, столько буду играть. Еще я люблю на баяне играть - но это так, для себя. Во Дворце пионеров в родном Могилеве с восьми лет занимался, до шестнадцати играл в народном ансамбле. Пару раз как-то в банк приносил баян, поиграл на корпоративных вечеринках. Так что для своей компании могу сыграть не стесняясь.

- А я играю на гармошке у банкиров на виду?..

- Конечно, в музыке я не профессионал, но могу и по нотам, и на слух подобрать и сыграть. Например, пришел домой, настроение плохое - могу сесть и подолгу играть для самого себя. И сразу на мажорный лад настраиваешься...

Я на свое сорокалетие поехал в Тулу и подарил сам себе баян. Думал, что куплю что-то попроще, но там концертные баяны стояли пятирядные заказные. А это мечта моего детства - играть на настоящем концертном баяне. 15 регистров, плюс шесть подбородников, возможностей - море. И вот я на нем сыграл и говорю: «А, давайте!». Вот и купил, по тому времени деньги немалые.

- Сколько?

- Где-то порядка 200 тысяч рублей.

- А вообще это искусство - оно умирает?

- Нет, живо еще. В Москве оно просто менее выражено. Конечно, что дальше - непонятно. Я вот смотрю на своего сына и вспоминаю, что в его годы я просто жил Дворцом пионеров, обожал репетиции, а тем более поездки с концертами по нашей стране. Нас на радио записывали, на телевидении выступали, бывало. Вообще, у нас детство было какое-то золотое, я его вспоминаю как лучшие годы. Сейчас, конечно, поколение другое... Впрочем, так всегда будут говорить, мой сын вырастет тоже про своих детей скажет: мол, другое поколение..