Анатолий Аксаков: «Финансовый рынок может стать драйвером цифровой экономики»

- Закончился 2017 год. Если говорить об его итогах с точки зрения финансового законодательства - какие основные сдвиги вы бы отметили?

- В 2017 году принято более 30 законов, связанных с финансовым рынком. Подавляющая часть из них – мои, я автор этих законопроектов, и, конечно, я удовлетворен, что удалось проделать такую большую работу. Некоторые говорят, что это цунами и надо прекращать принимать так много законов. Но жизнь потребовала…

Например, закон о Фонде консолидации банковской системы… Фонд консолидации банковской системы уже помогает санировать три крупнейшие кредитные организации страны – «Открытие», Бинбанк, Промсвязьбанк; это помогает обеспечить стабильность на финансовом рынке.

Мы приняли закон, по которому карта «Мир» становится обязательна для бюджетников; с 1 июля этот закон начал работать. Мы, правда, не учли один момент: обязали торговые точки с годовым оборотом 40 млн. рублей и выше принимать карты «Мир», а про интернет-торговлю - забыли. Сейчас внесли законопроект, который обязывает интернет-магазины тоже принимать эти платежные карты.

Мы приняли закон об идентификации на основе биометрических данных - это позволит удалённо идентифицировать клиента; люди везде смогут получать финансовые услуги, если загрузят в единую биометрическую систему свои биометрические данные.

Приняли закон о синдицированном кредитовании, который, как мы рассчитываем, поможет в 2018 году активизировать кредитование реального сектора экономики и запустит так называемую «фабрику проектного финансирования» - вместе с Внешэкономбанком.

Можно перечислять другие законы, которые направлены, в том числе, на защиту прав потребителей. Скажем, банки и микрофинансовые организации теперь должны будут при заключении договора указывать риски получения валютного кредита, риски использования плавающей ставки, полную стоимость кредита должны показывать не только в процентах, но и в абсолютных цифрах. А также - показывать ежемесячный платёж, чтобы человек мог сравнивать этот платеж со своим семейным доходом и принимать ответственное решение - брать кредит или не брать.

Все законы очень важные, на мой взгляд, работающие в интересах граждан, в интересах экономики, поэтому я удовлетворён работой думского комитета по финансовому рынку.

Все материалы Finversia-TV

- Год назад, когда мы также подводили итоги года и намечали основные пункты на новый год, вы, прежде всего, говорили о ситуации с ОСАГО…

- Закон принят, он начал работать; сейчас пока рано подводить итоги, основное начнется уже с 2018 года, поскольку закон на старые страховые договоры не распространяется, а распространяется только на те, которые вновь заключаются. Поэтому пока рано какие-то итоги подводить. От страховщиков мы не слышим отрицательных сигналов, они успокоились и это говорит о том, что закон работает, какую-то пользу приносит.

- Вы упомянули «фабрику проектов», о которой в конце лета было объявлено ВЭБом. В доступе к ней будет отсечение каких-то банков или это механизм, доступный для всех банков?

- ВЭБ очень рассчитывает активно вовлечь в этот процесс малые, средние, прежде всего - региональные банки, поскольку крупные банки сами могут договориться, объединив ресурсы, у них есть и кадровый потенциал и понимание, как синдикаты организовывать. А здесь будет концентрация именно на региональных проектах и, зачастую, с крупными банками сложнее - в силу бюрократии, в силу амбиций – договариваться. Жёсткого отсечения не будет. Одно правило: на этом рынке должны работать устойчивые организации, которые не вызывают сомнения с точки зрения своей работоспособности.

- Не так давно на рынке появилось понятие «индивидуальные инвестиционные счета». С одной стороны, это плюс понижение ставок депозитов так или иначе подталкивает россиян задуматься о частных инвестициях, усиливает интерес к фондовому рынку. С другой стороны, достаточно ли сегодняшнее законодательство, чтобы обеспечить этот интерес? В частности, сейчас говорят о необходимости создать систему страхования в этой сфере…

- Прежде всего, надо отметить, что этот инструмент активно используется и число пользователей индивидуальных инвестиционных счетов стремительно растет, приближается к 300 тысяч таких счетов. Рост довольно приличный, в том числе - благодаря тому, что мы изменили некоторые нормы закона: увеличили сумму, которую можно вносить на индивидуальный инвестиционный счёт, с 400 тыс. рублей до 1 млн. Соответственно, возможности инвестирования выросли. Мы приняли в первом чтении еще один закон, который страхует средства граждан, использующих индивидуальные инвестиционные счета, от мошенничества или злоупотребления брокеров и других профессиональных участников рынка, открывающих такие счета гражданам.

Закон принят в первом чтении, сейчас мы дорабатываем его и в 2018 году, в осеннюю сессию, очевидно, примем. Уже есть, скажем так, концептуальный подход к тому, каким этот закон должен быть «на выходе».

Причем он может начать работать раньше, чем мы планировали. Мы ставили планку на 2020 год, поскольку надо было накопить средства в фонде страхования инвестиций, а уже потом запускать саму систему страхования. Но пришла хорошая идея использовать фонд защиты акционеров и вкладчиков, который был создан еще указом президента. Там есть деньги - более 1 миллиарда рублей. Мы посмотрели уставные документы этого фонда: ему вообще не противоречит эта идея. Сейчас важно имплементировать этот фонд в соответствующую программу.

- А понимание у людей будет, что это - страхование от дефолта брокера, а не от неудачных вложений?

- Естественно, мы должны будем активно об этом говорить. Отказались от идеи страхования за счёт средств АСВ как раз из-за этого… Чтобы не порождать заблуждение, что страхование ИИС - это тоже самое как по банковским вкладам. Нужна, конечно, разъяснительная работа, рекламная кампания, PR-кампания для того, чтобы людям объяснять, как работает страхование ИИС. Это не страхование рыночных рисков, а страхование от злоупотреблений профессиональных участников рынка.

- Вы ожидаете, что возможен серьёзный приток частных инвестиций?

- Сейчас более 30 млрд. рублей задействовано на индивидуальных инвестиционных счетах; это значительная цифра и темпы роста тоже высокие.

Самое интересное, что это выгодно и банкам. На первый взгляд, вроде бы мы отнимаем у них вкладчиков, но банки тоже являются профессиональными участниками рынка и здесь им не надо соблюдать разные банковские нормативы для привлечения средств, можно более активно вкладывать в разные финансовые инструменты привлеченные от населения деньги. Поэтому этот инструмент имеет большое будущее. Как только мы примем закон о страховании от мошенничества профучастников, думаю, число желающих использовать это инструмент вырастет.

При этом мы ещё и облегчаем инвестирование: мы освободили от налога на доходы физических лиц вложения в облигации. То есть доход, получаемый от облигаций, не облагается подоходным налогом. Соответственно, это становится еще выгоднее, чем вклад; сегодня по вкладам низкий процент предлагают…

- Ваши прогнозы по доходности банковского вклада в 2018 году? И действительно ли, как говорит Герман Греф, в России может принципиально снизиться ставка по ипотеке?

- Процент по вкладам снижается в крупнейших банках; он приближается к 3-4-5% и эта тенденция будет продолжаться, учитывая, что инфляция снижается. Допускаю, что средний процент по вкладу в 2018 году будет около 4% в рублях. Что касается ипотеки, то проценты по ипотеке здорово снижаются и они уже меньше 10% - это среднее по рынку. Но здесь правила игры задает Сбербанк - крупнейший игрок на рынке ипотеки.

- Ну вот, Греф и упомянул, что может быть и 6,5% по ипотеке…

- Вполне может быть, это зависит от фондирования, цена которого благодаря снижению процентов по вкладам, тоже снижается. Естественно, у банков есть возможность снижать процент и по ипотечным кредитам. Ну, и ключевая ставка снижается. Допускаю, что в 2018 году она отпустится до 6%.

- Вы в течение последнего года критиковали Банк России за то, что снижение ключевой ставки недостаточно. В 2018 году, как вы прогнозируете, ставка может быть снижена до тех значений, о которых вы говорили?

- Безусловно, в 2018 году снижение ключевой ставки продолжится. Я критиковал темпы снижения ставки из-за того, что спрэд между уровнем инфляции и ключевой ставкой слишком большой, он превышал даже 6%. Сейчас инфляция оценивается по году в 3,5%, а ключевая ставка – более 7%. Нужно, на мой взгляд, опустить спрэд до уровня в 2-2,5%. ЦБ консервативен, он опасается действий американцев - санкционных решений и того, что они повышают ставку рефинансирования. Это, естественно, влияет и на наш денежный рынок… Тем не менее, последний раз ЦБ довольно существенно, на 0,5% процентных пункта, снизил ключевую ставку.

- Что формирует законодательную повестку на 2018 год?

- Естественно, политика формирует, у нас всё-таки выборы президента и, очевидно, большие ожидания того, какая политика будет проводиться президентом.

- Многие говорят о возможной «перезагрузке»…

- Да, все ожидают «перезагрузки», потому что любая денежно-кредитная политика, налоговая политика, бюджетная политика строятся, исходя из стратегий, которые выработаны властями. Очевидно, сейчас должна быть предложена стратегия, которую все мы давно уже ждем; стратегический план, который станет программной основой кандидата в президенты Путина.

Владимир Владимирович как любой нормальный человек хочет остаться в истории на позитивном уровне. Он всё время был на позитиве, соответственно, есть желание добиться значительных результатов в экономике, но для этого нужны предпосылки. Во-первых, должен быть стратегический план, во-вторых, этот стратегический план должен опираться на цифровизацию экономики. Сейчас это тренд во всём мире, а учитывая, что интеллектуальный потенциал россиян именно в этих, «цифровых» сферах (математика, кибернетика) традиционно очень высок, очевидно, что этот потенциал необходимо задействовать различными решениями, программами. Есть дорожная карта правительства по развитию цифровой экономики; в Госдуме будут большие слушания 5 февраля по цифровой экономике, причём - с опорой на финансовую сферу, которая может стать драйвером цифровизации нашей страны.

А на самом деле «цифра» - это и сельское хозяйство, когда с помощью того же ГЛОНАСС можно управлять и мониторить процессы, следить как проводится посевная кампания, насколько соблюдаются технологии; это и строительство; это и здравоохранение, диагностика всех болезней на самой ранней стадии, и так далее так далее. «Цифра» - это технологии, которые обеспечивают наилучший результат, являются основой качества производства. Мы в этом ключе можем, в том числе, преодолеть наши извечные проблемы - безалаберность, авось…

Ян Арт, главный редактор Finversia.ru и Анатолий Аксаков, председатель Комитета Государственной Думы по финансовому рынку
Фото: Альберт Тахавиев, Finversia.ru

- А в повестке дня комитета Думы по финансовому рынку в связи с этим стоит задача закрыть как раз «цифровые» вопросы - с криптовалютами, с блокчейном, с возможными новыми регуляторными требованиями?

- Я думаю, контролировать надо только отмывание, финансирование терроризма, контролировать обналичку, финансирование недобросовестных дел, а на самом деле - нужно очень рамочное регулирование.

- Вот тут возникает большой вопрос… Ведь ICO явно могут превратиться в кучу «пирамид»…

- Да, поэтому, во-первых, допуск проектов на ICO по крайней мере в рамках российской юрисдикции должен определяться экспертами. У нас есть Российская венчурная компания, которая уже давно выработала подходы к отбору проектов, есть перечень критериев, которые определяют, является проект потенциально эффективным или не является. Понятно, что стопроцентно этого гарантировать никто не может, но всё-таки определенное «сито» для проектов должно быть заложено.

Далее - площадки должны быть сертифицированы либо лицензированы. То есть они тоже должны определенную ответственность нести за реализацию прав инвесторов, которые вложили свои средства через ICO в какие-то проекты, купили токены. Этими площадками, например, могут быть биржи…

- Эти вопросы будут выноситься на весеннюю сессию? Успеет Дума?

- Да. Президент дал поручение правительству и Центробанку. Мы, парламентарии, в этом процессе также задействованы - принять законодательные акты, которые легализуют фактически многие аспекты крипторынка в нашей стране и позволяют его использовать в интересах инвестирования, предусмотрев защиту прав граждан, защиту интересов государства от отмывания нелегальных доходов или финансирования терроризма, защиту от мошенничества. Сейчас такая работа ведется: мы рассчитываем, что в первом квартале 2018 года соответствующее законодательство примем. Понятно, тут очень много разных подходов и взглядов, рынок новый и здесь надо очень аккуратно все прописывать. Я считаю, главное - не «зарегулировать».

- А как вы лично воспринимаете ситуацию с криптовалютами? Гигантская глобальная мировая афера? Или действительно новая реальность?

- В любых сегментах финансового рынка есть позитивные моменты, есть отрицательные. Те же акции были и аферой в одних руках, а в других руках - позволяли привлекать огромные средства для реализации очень важных проектов, строительства дорог и аэропортов, создания авиа- и автокомпаний, достаточно вспомнить тот же General Motors…

Поэтому здесь как раз важно с помощью законодательства максимально отделить зерна от плевел - для того, чтобы люди не попадали на мошенников, а вкладывали в реальный проект. Сама криптотехнология, на мой взгляд, - новый этап в развитии финансовой и не только финансовой сфер. Блокчейн - очень интересное направление и, очевидно, в какой-то перспективе он станет своего рода «платформой», которую будут использовать если не все, то многие, очень многие сферы нашей жизнедеятельности.

Что касается криптоинструментов - я пока называю их так, а не криптовалютой, - то, вполне возможно, это будет путем развития денег. Ведь когда-то мы использовали меха или ракушки для расчетов, потом металлические деньги появились, потом - бумажные деньги, потом – безналичные… Возможно, следующий этап, когда на смену безналичных появляются криптоинструменты.

Но при этом есть феномен биткойна... я считаю, что это афера, которая должна завершиться.

- Вы имеете в виду не сам инструмент, а рост его стоимости?

- Рост стоимости, да. Активно растет, но никуда не вкладывается, то есть увеличение какой-то добавленной стоимости не идёт! И, соответственно, нет объективных причин такого гигантского увеличения стоимость этого актива.

- Как я понимаю, концепция, которая, скорее всего, реализуется в законе о регулировании крипторынка, ближе не к японской, а к американской модели, где крипта воспринимается не как валюта, а как именно некий инструмент?

- Мы считаем, что это финансовый актив и, соответственно, обращение этого финансового актива не должна облагаться НДС. Важно определить, какие финансовые активы могут в российской юрисдикции превращаться в фиатные деньги и как именно. В момент превращения криптоактивов в фиатные деньги должна происходить идентификация юридических и физических лиц, которые такую конвертацию осуществляют. Ну и сами криптоактивы надо тестировать очень аккуратно - для этого запускается «регуляторная песочница» в 2018 году. Понятно, что мы не можем запретить людям покупать биткойн: хотят - пусть покупают или участвуют в ICO, если хотят рисковать. Но мы должны по крайней мере на первых этапах защитить людей от эмоций. Например, когда продаются дома и квартиры, чтобы купить криптоинструмент. Возможно, необходимо ограничить сумму вложений в один проект и годовую сумму, которая накапливается при инвестировании в разные проекты. Такое ограничение мы считаем необходимым.

- А кто может осуществлять технический контроль над этим? Банк России?

- В моем понимании - это Банк России, который работает с соответствующими площадками. А учет прав собственности всё равно должен вестись через депозитарий. У нас много депозитариев, около сотни, они могли бы такую миссию на себя взять, если, конечно, захотят работать на этом рынке. Переходы денег, криптоинструментов, токенов к новым собственникам кто-то должен идентифицировать и учитывать.

- Что стоит в повестке дня финансового комитета Думы по части изменения системы защиты прав потребителей? В частности, довольно часто говорят, что закон о личном банкротстве несовершенен… Есть ли планы по этой части на 2018 год у думского комитета?

- Есть план ограничить предельную задолженность по займам и кредитам. Сейчас фактически установлена планка в 300%: получил в кредит 100 рублей, максимум ты должен заплатить 300 рублей. Есть предложение ограничить максимальный долг на уровне 150%. Микрофинансовые организации, конечно, недовольны, но, очевидно, что такое решение снимет проблему долгового закабаления наших граждан.

Есть еще проблема: у нас некоторые дают займы, не имея на то права, и самое странное, что они имеют право на взыскание задолженности от того, кому выдан займ. Они, кстати, и под ограничение в 300% не попадают. То есть фактически нелегальная деятельность имеет судебную защиту. Этих лиц надо лишить судебной защиты: они давали займы незаконно, должны были зарегистрироваться как микрофинансовая организация либо как банк и только после этого могли давать займы.

Что касается личного банкротства - там есть проблемы, связанные с оплатой конкурсного управляющего. Он должен получать не меньше 25 тысяч рублей, а если у вас долг 50 или 100 тысяч – как быть? Поэтому есть предложение дать тем, кто имеет относительно небольшие долги, возможность упрощенной процедуры банкротства, когда человек сам занимается этим, без конкурсного управляющего. Это позволит многим гражданам в процедуру банкротства входить. Пока в нее вошло около 40 тысяч человек, а проблемные задолженности имеет раз в двадцать больше россиян.

- И в этой же связи - закон о финансовом омбудсмене?

- Закон о финансовом омбудсмене мы собираемся принять уже в январе-феврале. Надеюсь, что это произойдет в январе. Наши граждане смогут обращаться к этому омбудсмену и он сможет принимать решения в пользу граждан, если закон на их стороне, или запускать механизм так называемой медиации (когда заемщик и кредитор находят компромисс). У нас, к сожалению, институт медиации не работает, хотя закон есть… Благодаря финансовому омбудсмену он, на мой взгляд, должен активно заработать.

- Финансовый омбудсмен будет правомочен работать на всех сегментах финансового рынка?

- Мы предусмотрели этапность. Первый этап начинается с 2018 года - это страховой рынок. Второй этап - микрофинансовые организации, негосударственные пенсионные фонды. Третий этап - банковский сектор.

- А кандидаты уже есть?

- Ну, желающих всегда много, свято место пусто не бывает. Нам надо сначала закон принять. Главное, это должны быть очень квалифицированные люди, которые являются авторитетами как для граждан, так и для финансовой организации.

- Ещё один вопрос давно уже обсуждался - вслед за системой страхования вкладов, которая, на мой взгляд, великолепно сработала, сняла паники и банкраны, встал вопрос о защите средств предприятий. Отзывая лицензии банков, ЦБ делает свою работу, но косвенно ситуация с банком влияет на малое предприятие, которое часто имеет только один счёт… Вы давно обсуждали вопрос защиты этих денег. Он решается?

- Я с группой коллег внес законопроект, который предусматривает страхование средств малых и микропредприятий в банках. После долгих дискуссий мы этот законопроект в первом чтении приняли, сейчас готовим ко второму чтению. Сумма, которая страхуется, та же самая, что и у населения, - 1 млн. 400 тыс. рублей. Мы посмотрели средние остатки на счетах такого рода предприятий - практически 90% средств этих предприятий будут защищены системой страхования.

Принцип формирования страхового фонда тот же самый: деньги туда будет перечислять кредитная организация по той же ставке, что и при страховании вкладов населения. Они будут поступать в фонд страхования Агентства по страхованию вкладов (АСВ); выплаты будут начисляться в случае наступления страхового случая (отзыва лицензии у банка); деньги будет выдавать АСВ через уполномоченные банки.

портал Finversia.ru, 5 января 2018