Блеск и нищета приватизации по-татарстански
Однако, вероятно, интереснее узнать, что делается с фондами, действующими в Татарстане, что происходит с ваучерами и ИПВ. Делают ли их уже золотыми, где вожделенные дивиденды и где реальный доход от громко продекларированного всеми фондами удорожания курсовой стоимости акций?
Сегодня общественное внимание к инвестиционным фондам находится на пике. Причины две - во-первых, всего три месяца осталось до того момента, как ваучеры выйдут из оборота. Во-вторых, в эти дни проходят собрания акционеров практически всех фондов, действующих в Татарстане. Там все вопросы аккумулируются всего в два - деньги и каковы перспективы?
Это - что называется, от души, от кошелька. Глобально этот вопрос звучит так - где деньги, прибыль страны от проводимой (?) рыночной реформы и каковы перспективы ее главного механизма - приватизации.
Сегодня инвестиционные фонды - то есть инструмент, посредством которого в приватизации участвует население, имеют несколько общих болезней. Скандал, разразившийся вокруг "Нефтьалмазинвеста", - одно из их проявлений. Другое состоит в том, что государственная бюрократия тормозит фонды, использует их в своих интересах; те, в свою очередь, отыгрываются на вкладчиках. Туман, который окутывает их работу, далеко не способствует прояснению ситуации. Это касается и Татарстана.
Пастырь и овцы: селекция государства и рынка
Госкомимущество Татарстана как добрый пастырь пасет на территории Татарстана 15 инвестиционных "овечек". Все они различаются по шерстистости и упитанности, но, в отличие от российского, на татарстанском поле две "овечки" особенно выделяются на фоне других. Это - "Национальный инвестиционный фонд" и фонд "АПК-инвест". И если "АПК-инвест" - это хоть и получающий кредиты от государства, все-таки фонд - то Национальный - это некий специально выведенный Госкомимуществом гибрид, сочетающий в себе как особенности чекового фонда, так и свойства, фондам прямо противопоказанные, а российским законом и запрещенные (например, право брать и предоставлять кредиты). Поэтому как бы ни процветал этот фонд на территории республики, на российский рынок ему не выйти, по крайней мере, законно. А это автоматически означает значительное сужение его возможностей и перспектив.
Так что гордость номинальной величиной фонда с экономической точки зрения уже не так важна. Тем более, что анализ размеров фондов в Татарстане сложнее, чем в России. Дело в том, что здесь в фонды собирают как российские ваучеры, так и ИПВ Татарстана. Вследствие особенностей ИПВ процедура их сбора обходится фондам в 4-5 раз дороже, чем процедура сбора ваучеров, процедура погашения ИПВ весьма трудоемка, в то время как для ваучеров этой проблемы вовсе нет. При работе с ИПВ Госкомимущество Татарстана требует регистрацию владельца каждого чека, в сберкассах при выдаче ИПВ часто совершенно необоснованно требуют от граждан указывать в какой именно фонд они собираются его вложить, а на днях фонды вообще обязали отчитываться за каждую сделку с ценными бумагами перед спешно созданным Центральным депозитарием Татарстана, что означает появление целой махины бумажной работы, выгодной разве что не желающей сокращаться армии чиновников, и демонстрирует болезненное желание Госкомимущества держать руку не то что на пульсе, а вообще на каждой жилке бьющейся в недрах инвестиционных фондов.
Вернемся к ИПВ. Более полугода назад они под фанфары были введены в оборот. Биржевая цена этих бумаг сразу почти в два раза превысила номинал (правда, прежде всего за счет искусственно созданного ажиотажа на нескольких весьма ограниченных аукционах). И сегодня фонды-любимцы Госкомимущества, опираясь на благоприятный имидж ИПВ в обществе, бравируют большим наличием "татарстанских ваучеров" в своих активах. Однако ограниченный срок действия ИПВ не позволяет оптимизировать их вложения и приводит к резкому замедлению оборачиваемости той части капитала фондов, которая первоначально выражена в ИПВ. Как следствие, активы, сформированные в ИПВ, по доходности в несколько раз ниже ваучерных и рублевых, по крайней мере, в первый год их оборота.
Так что введение ИПВ - это далеко не одни сплошные плюсы, как представляется с подачи правительства республики. С точки зрения социального имиджа они сделали свое дело, подчеркнув преимущества приватизации по-татарстански перед общероссийской. Но что они дадут в дальнейшем своим владельцам - покажет время.
На "первый-третий" рассчитайсь
Как и в России, где "Коммерсант" отмечает резкое расслоение фондов, в Татарстане наметились три группы фондов, отличающиеся и по капиталу и по управлению, и по перспективам.
Первая группа: привилегированные. К ней относятся Национальный фонд, "АПК-инвест" и "Образование". Эти фонды легко и непринужденно нарушают всевозможные требования регламента: имеют в учредителях госпредприятия и банки с госкапиталом (как Национальный), Госкомимущество и ведомства, ему подотчетные (как "Образование"), получают акции приватизируемых предприятий в кредит под будущие ИПВ (как "АПК-инвест") и так далее. Однако, как известно, за все надо платить - и этим "ручным фондам" Госкомимущества приходится включать в свой фондовый портфель акции заведомо ненадежных предприятий, выполнять задания по подъему цены ИПВ на аукционах, одним словом - делать что велят. В целом эти фонды можно считать вполне социалистическими предприятиями и, как следствие, на их рыночный успех не рассчитывать - впрочем, они и создавались отнюдь не для того, а в качестве все той же государственной лопатки при дележе пирога приватизации.
Вторая группа: перспективные. Сюда можно отнести "Финансист", "Диалог-инвест" и "Доверие". Из них "Доверие" - фонд близкий к первой группе, достаточно "ручной", однако в основном действующий рыночными методами. "Диалог-инвест" - обладающий наиболее ликвидным портфелем фонд, управляемый специализированной компанией, что позволяет ему быть достаточно гибким, не нарушая российского законодательства о фондах. "Финансист" - фонд, созданный при Финансово-экономическом институте, также обладает независимым и профессиональным управлением и чисто рыночными методами деятельности.
Третья группа: безнадежные. Столь резкий диагноз не означает, что кому-то из них в ближайшее время грозит банкротство. Но, скорее всего, у них уже нет шансов достичь критического размера, необходимого для выживания в будущем (1-3 миллиона долларов в рублевом эквиваленте).
Часть инвестиционных фондов в Татарстане необходимого минимума так и не набрали. Те из них, которые сумеют договориться о приемлемых условиях слияния с более крупными фондами, спасут вложения своих акционеров - хотя и похудевшие. Те же, кого никто не "купит", вынуждены будут распродать свои активы (если это окажется возможным) и прекратить операции. Не исключены, конечно, и фиктивные кризисы с обесцениванием акций и их скупкой заранее определенным и ограниченным числом акционеров с последующим преобразованием фонда в обычную инвестиционную компанию. Для вкладчиков это будет означать откровенное надувательство. Впрочем, татарстанские фонды демонстрировали до сих пор куда большую щепетильность, чем многие российские, и подобные исходы пока не грозят. Процесс ликвидации "безнадежных" уже начался. Есть сведения, что фонд "Ифрат", который аккумулировал в своих недрах около 300 миллионов рублей и не может расплатиться за купленные на аукционах акции приватизируемых предприятий, обратился к фонду "Диалог-инвест" с просьбой о слиянии. И опять дает о себе знать информационный туман: ни "Диалог-инвест", ни "Ифрат" не спешат опубликовать эту информацию, хотя она впрямую связана с интересами вкладчиков обоих фондов. Впрочем, желание финансистов хранить молчание в этой ситуации тоже можно понять. Слияние фондов может произойти только с разрешения Госкомимущества. Возникает вопрос: можно ли полагаться на беспристрастность государственного органа, если рассматриваемый им вопрос впрямую задевает собственные интересы его аппарата?
Впрочем, вопрос это чисто риторический. Госкомимущество своих пристрастий отнюдь не скрывает. Неделю назад начальник отдела инвестиционных фондов Госкомимущества Татарстана Борис Соболев выступил в "Вечерней Казани" с откровенной рекламой Национального фонда. И добавил тумана в глаза обывателям, выдавая недостатки за достоинства.
Светло ли капиталистическое будущее - близкое и далекое?
Разумеется, акционеров больше интересует не анализ фондов, а их отдача. Все тот же вопрос - будут ли деньги и сколько?
Скорее всего, реальность будет много меньше ожидаемого. Несмотря на то, что практически никто из татарстанских фондов не обещал 500-750 процентов дивидендов, не собирался делать ваучер золотым и вообще не следовал примеру беспардонной лжи некоторых московских фондов, косвенно отвечать придется всем. Завлекательные 750 процентов пустили прочные корни в сознании акционеров и они ждут аналогичных цифр и здесь. Это невозможно. Около 100 процентов годовых при надежном инвестиционном портфеле - лучшее, что может предложить сегодня не обманывающий своих вкладчиков фонд. Это максимум того, на что может рассчитывать нормально соображающий гомо сапиенс в первый год деятельности любого предприятия. К тому же не следует забывать, что в фонды люди принесли в большинстве своем отнюдь не деньги, а всего лишь более или менее удачный суррогат - ваучеры и ИПВ. Им еще предстоит стать деньгами.
И все же заплатят или нет? Практически все инвестиционные фонды в Татарстане, за исключением "Ифрата", "Чулпан-инвеста" и "Нурлат-инвеста", утвердительно отвечают на этот вопрос. Но как?
Здесь вновь клубится туман. Большинство фондов (и прежде всего, "ручные") объявили внушительный дивиденд (Национальный - 250 процентов, "Образование" - 200), но при этом выплачивать его будут методом, который "Коммерсант" называет "обменом фантиков на фантики". Дивиденд выплачивается своими же акциями. То есть акции, по которым не платится ни копейки реальными деньгами, обмениваются на еще большее количество точно таких же акций. Что называется дешево и сердито.
Правда, несмотря на глыбу соответствующей велеречивой рекламы, авторы этой комбинации все-таки немного "застеснялись". Конечно, как подчеркивал в своей рекламе в казанских газетах управляющий фондом "Образование" Алексей Семин, эта операция вполне законна, тем не менее это не совсем то, чего ждали вкладчики. И если экономический анализ далеко не каждому из них по силам, то уж отличить "фантик" от купюр способен любой.
Потенциальное волнение акционеров отразилось в конечном счете в компромиссе: практически все фонды, за исключением "Финансиста", отдающего своим вкладчикам чистые деньги, намерены выплатить часть дивидендов рублями, часть - акциями. Пропагандировать это тоже не слишком популярное решение взялся все тот же Борис Соболев в "Вечерке". По его мнению, "пугаться, что часть дивидендов выдадут "бумагами", не стоит". А вполне естественное желание акционеров получить все-таки деньги, а не "фантики", он объясняет их некомпетентностью (?) и добавляет: "все будет зависеть от умения совета директоров убеждать"...
Трудно сказать, удастся ли убедить нормальных взрослых людей в том, что "фантики" лучше денег. Вслед за ближней возникает дальняя перспектива: удастся ли действительно ввести постсоциалистическую экономику в рынок? И если один из главных механизмов рыночной реформы - приватизация, то здесь многое зависит от главного правительственного "приватизатора" - Госкомимущества.
Фонды, а следовательно и их акционеры тогда будут иметь успех, когда успех будет иметь сам процесс приватизации. Они полностью зависят от этого пресловутого процесса и по сути становятся его индикаторами. Акционеры только тогда будут получать серьезные дивиденды, когда на аукционы будут выставляться реальные ценности: недвижимость, земля и крупные пакеты акций предприятий, которые дали бы возможность фондам вмешиваться в управление этими предприятиями в интересах акционеров.
Что же происходит сегодня?
Сегодня один за другим проходят аукционы, на которые выбрасываются минимальные пакеты приватизируемых предприятий. Политика Госкомимущества построена на максимальном вздувании цены даже на акции заведомо нерентабельных предприятий с целью выкачать как можно больше ваучеров и отдать в руки акционеров как можно меньше управления. В результате такой "размытой приватизации" ни один фонд не может сосредоточить в своих руках хоть сколько нибудь значительный пакет акций, позволяющий ему вмешиваться в управление этим предприятиям. Вместо одного или двух хозяев у предприятий их - несколько десятков. Логика проста: много хозяев - значит, ни одного хозяина. Государство (не говоря уже о том, что при таком варианте ни о каком рынке и речи быть не может) функции хозяина выполнять ныне уже не способно: нет Госплана, разрушены вертикальные и горизонтальные связи. В результате некому принимать решение, и единственным реальным владельцем предприятия становится его директор. "Красные директора" это поняли и перестали сопротивляться реформе, она им даже более выгодна, чем прежнее положение дел. Ведь раньше вышестоящая организация и очередной "партийный орган" жестко контролировал их работу, а сегодня ситуации, когда завод без зарплаты, объем производства снижается, а директор находится в перманентных заграничных вояжах, типичны.
Только крупный акционер может повлиять на работу руководства предприятия, ни государству, ни трудовому коллективу (из-за все той же размытости акций и зависимости от администрации) это не под силу. Однако пока в Татарстане нет ни одного случая, когда бы у какого-либо из бывших государственных предприятий такой хозяин появился. Казенная бюрократия скрепя сердце расстается с вожжами, которые уже не способна удержать, и если и отпускает их, то отпускает в никуда.
Возможно, следует ожидать, что кардинальная смена государственной политики в области приватизации произойдет после принятия государственной программы поддержки предпринимательства, работа над которой началась летом и в последнее время активизировавшаяся. Но даже если это не произойдет, инвестиционным фондам и их вкладчикам предстоит продолжать пробиваться в рынок и к реальным доходам. Скорее всего, в целом за 1994 год они смогут выплатить дивиденд, превышающий уровень инфляции, что по сегодняшним прикидкам правительства Черномырдина, составляет 200-250 процентов. Очевидно, в это же время акционеры фондов в полной мере почувствуют свое преимущество перед теми, кто вложил деньги в акции конкретных предприятий: в то время как фонды заплатят какие-то дивиденды, большинство приватизированных предприятий не заплатит ничего, более того, значительная часть этих предприятий неминуемо обанкротится и люди потеряют все, что вложили.
В случае, если ход приватизации изменится в лучшую, рыночную сторону, то процессы, ожидающие инвестиционные фонды завтра, очевидны. Слабые будут терпеть банкротство или сливаться с сильными, устоявшие на ногах - приобретать устойчивость и преобразовываться в инвестиционные компании (с 1995 года), начнутся перераспределение пакетов и конкурентная борьба за контроль над наиболее рентабельными предприятиями, формирование полноценного вторичного рынка ценных бумаг.
В ином случае... В ином случае можно констатировать, что социализм с его плюсами и минусами уже закончился. Как бы ни взывали к прошлому иные политические оракулы, восстановить прежнюю систему планирования, распределения, разделения труда и управленческих функций просто физически невозможно. Но, уйдя из социализма, мы пока пришли в никуда.
Газета «Известия Татарстана» (Казань), 5 апреля 1994 года
