Алексей Кудрин: «В страховом бизнесе сегодня можно определить «розу ветров»
Досье Bankir.Ru. Алексей Кудрин. Родился 1 августа 1976 года в Москве. В 1998 году окончил Институт Страхования Финансовой Академии при Правительстве Российской Федерации. В 2000–2004 годах – Руководитель отдела страхования имущества и ответственности Национальной Страховой Группы.
В 2004–2006 годах – начальник управления страхования имущества в регионах ООО «Группа Ренессанс Страхование».
С 2006 года – начальник управления страхования финансовых институтов компании «Ингосстрах».
- Давайте оттолкнемся от нашего с вами разговора в сентябре прошлого года. За минувший с того времени деловой сезон произошло как минимум одно принципиальное ментальное изменение. Если в начале этого сезона все оглядывались на кризис, то сейчас о кризисе перестали говорить. На сегодняшние бизнес-настроения, по большому счету, он уже перестал влиять. В вашей сфере это так? И как сегодня выглядит страховой рынок в реальной «жизни после кризиса»?
- В начале сезона все ждали вторую волну и были под впечатлением кризиса. Но человек не может постоянно находиться в состоянии страха. Инстинкты самозащиты работают. Он на что-то должен отвлекаться. И в момент кризиса на многое отвлекались. Кто структуру компании приводил в порядок. Кто-то делал то, до чего на растущем рынке руки не доходили. Кто-то увольнял тех, кого давно и надо было уволить… И постепенно все нормализовалось. Начали восстанавливаться объемы бизнеса.
Если мы говорим о финансовых институтах, то страховые компании стали набирать темпы, вслед за банками. Сначала стали восстанавливаться темпы кредитования. Причем, что самое странное, так и не был найден ответ на вопрос: «Что лучше: розница или корпоратив?» Даже на вопрос: «Что лучше: высокая маржа или оборот?» Мы в этом плане с интересом наблюдали за банками. Кто-то закрывал розницу, оставлял корпоратив, кто-то закрывал корпоратив, оставлял розницу. Удивительно, что не был найден рецепт. Так и не стало ясно, стоит ли зацепиться за корпоратив, за маржу или выжить на обороте розницы. А баланса между ними на рынке тоже толком никто не выбрал. Я не считаю, конечно, самых крупных игроков российского банковского рынка, которые попросту не могут бросить и то, и другое. А «середняки» принимали разнонаправленные решения…
Возвращаясь к теме жизни после кризиса: да, согласен, она уже вступила в свои права. О кризисе говорить практически перестали. Прошли, мне кажется, точку перелома. Сейчас уже просто нормальный процесс идет, абсолютно нормальный процесс.
- Каковы же сегодня объемы страхования банковских продуктов?
- Они практически восстановились к уровню 2008 года. А по некоторым направлениям, связанным, например, со страхованием рисков самих банков, даже возросли. Возросли, в первую очередь потому, что увеличились ставки страхования. А ставки выросли потому, что возросло количество страховых событий – и мошенничеств, и других. Более всего увеличились объемы страховых премий в области страхования сетей банкоматов. Последний факт является прямым следствием нескольких обстоятельств: по всей стране заметно увеличилось количество взломов и хищений банкоматов и денежной наличности в них. Увеличились объемы мошеннических действий с банковскими картами, прежде всего в части их подделки.
Причем это произошло, как только восстановились объемы работы банков с физлицами по «пластику». А ведь у многих они и не падали: зарплатные проекты никто не отменял, массовых увольнений в стране не было, эпидемий не было, работники остались, деньги получают.
Естественно, что банки стали обращать больше внимание на страхование банковских карт. Резко увеличилась эмиссия застрахованного «пластика»…
- Насколько я помню, доля «Ингосстраха» в этой области составляет около 50%?
- Мы оцениваем нашу текущую долю на рынке страхования банкоматов на уровне около 60–70%. Здесь нам удалось не только сохранить основных партнеров, но и привлечь новых, несмотря на рост тарифов.
- А как вы им объясняете этот рост? Вернее, понятно, как объясняете, но как достигаете понимания?
- Играем в открытую. Потому что банки прекрасно знают, сколько они нам заявляли убытков, сколько мы им платили. Мы же урегулируем такие убытки практически постоянно. И банки тоже видят, что в области страхования банкоматов выросла частота наступления страховых событий. Сегодня как минимум два раза в неделю в России фиксируются страховые случаи с банкоматами.
- Есть ли в этом явлении какие-то региональные или смысловые особенности?
- Картина по стране в целом одинаковая. Если раньше можно было выделить регионы, где существовала высокая вероятность наступления криминальных рисков, то сейчас картина практически выровнялась.
Хотя некоторая региональная специфика осталась. Вплоть до отказа в страховании…
- Это происходит на юге России?
- Не на юге в целом, а конкретно на Кавказе. Впрочем, банки тоже там особо активно не работают.
- Ваш страховой продукт имеет серьезные колебания в тарифах в зависимости от того, как устроена система банкоматов?
- Да, безусловно. Это зависит от степени защищенности банкоматов. Исходя из нашей, достаточно масштабной статистики страховых случаев с банкоматами, мы выделили три основные группы банкоматов, которые страхуются по разным тарифам.
С точки зрения рынка оптимальными являются тарифы на страхование банкомата, который стоит в офисе банка. Вторая группа – банкоматы, установленные в каком-нибудь большом, охраняемом торговом центре. Но часто аппараты ставят на предприятиях и в организациях в рамках зарплатных проектов. Обычно в них находятся значительные суммы денег, и они привлекают к себе особое внимание со стороны организованных преступных группировок. И это несмотря на наличие охраны...
Но часто аппараты ставят просто на улице. Банки, активно работающие на розничном рынке, продолжают это практиковать. Понятно, что это повышает доступность банкомата, это сильный козырь и сильное преимущество для банка, работающего по зарплатным проектам.
Вот с этой группой работать тяжелее всего. Слишком большая разница в частоте наступления страховых случаев в зависимости от отдельных районов и городов. И понятно, что улица Тверская – тут не показатель. Яркий пример – Волгоград. Вместе с Волжским это, наверное, самый длинный город в Европе, около ста километров в длину. Там есть очень приличный Центральный район. Есть Ворошиловский район, тоже приличный. А есть районы, в которые не каждый будет готов на машине-то заехать. А банкомат там надо ставить, потому что там живут те самые работники, которые трудятся на том самом предприятии, обслуживание которого так интересно некоему банку. И банки вынуждены ставить там банкоматы. Естественно, что они понимают, на что идут. Банкомат там выглядит как Брюс Уиллис в Гарлеме во втором «Крепком орешке», и страховка такого банкомата максимально дорога.
Вторая важная тема для «Ингосстраха» – сети отделений. Увеличиваются объемы страхования денежной наличности. Если в своих отделениях банк занижает нормы безопасности, укрепленности и защищенности, то он обязан застраховать хранящуюся в таком отделении денежную наличность. А полис «Ингосстраха» в Центробанке с удовольствием примут.
- Требования Центробанка по отделениям не устарели ли, на ваш взгляд?
- Нет, абсолютно не устарели. Причем тут требования к отделениям вполне гармонично увязаны с требованиями к страховке. Можно снизить степень укрепленности до разумных пределов и закрывать часть рисков страховкой.
Конечно, правила Центробанка несколько консервативны, но это связано не с тем, что они устарели. Они абсолютно нормальные. Просто чиновники на местах иногда очень интересно трактуют эти правила.
Вот яркий пример. Как видите, у меня на стене висит физическая карта, которая называется «Весь мир, включая Пензу». Это не наша придумка. Однажды мне принесли на подпись документ – рядовой сертификат на страхование денежной наличности. Смотрю по тексту: «территория страхового покрытия – весь мир, включая Пензу». Вызвал сотрудника, курирующего эту сделку. Он говорит: «Рядовая ситуация. Пензенский ЦБ наш стандартный полис (Страховой сертификат) не принимает, потому что он на английском. Не проблема, мы перевели. Все равно не принимают. Говорят, что по этому полису банк застрахован по всему миру. А этот банк открывает конкретное отделение в Пензе. И страхование денег в пензенском отделении должно быть оговорено особо. Дошло до того, что мы были вынуждены применить такую формулировку (улыбается). И такой сертификат выдан. Пензенский ЦБ его принял…
- Хорошая формулировка «Весь мир, включая Пензу»… Эпохально звучит… А вообще, количество страховых случаев, связанных с работой отделений банков, тоже выросло?
- Да. Это связано и с увеличением количества этих точек, и с кризисом. Основные страховые случаи тут – грабеж, разбой. Форс-мажоры в виде пожаров или затоплений практически не встречаются. Все банки вкладывают приличные деньги в инфраструктуру офиса и на таких копейках, как огнетушители и пожарная сигнализация не экономят. К тому же в офисах банка не курят и не хранят взрывоопасные или легковоспламеняющиеся вещества. А вот криминал – это самая серьезная на сегодня угроза банковским офисам. А что вы хотите – в России до сих пор есть города, где в рестораны из-за «разборок» гранаты кидают.
- Доля страхования Д&О в банковской сфере возросла?
- Да. Начался этот тренд, собственно говоря, уже давно, когда банки стали выходить на IPO. Д&О – необходимая часть подготовки к публичному размещению.
Так что это направление на страховом рынке довольно актуально, но…. Вы знаете, что мешает развитию данного вида в России? Два момента. Первый – оно воспринимается как обязательное условие. Пошел на IPO – купи Д&О. Это как купил машину – купи и ОСАГО. Редко, кто делает добровольно то, к чему привыкли как к обременению. Также и с Д&О. Перспективы огромные, но есть ментальные препятствия на его пути.
И второй момент – в России пока практически нет урегулированных страховых событий по Д&О.
- То есть не от чего оттолкнуться в оценке полезности этого продукта?
- Именно. На территории Российской Федерации нет ни одного урегулированного страхового случая. Вопросы ошибок менеджмента в крупной коммерческой структуре у нас решаются за счет властных ресурсов, а не за счет страхования.
Поэтому Д&О будет в ближайшее время развиваться в привязке к IPO. Вряд ли есть банки или компании, которые не планируют выход на IPO, но задумаются о приобретении страховки Д&О. Пока мы, российский рынок, до этого не доросли.
К тому же не последнюю роль играет проблема согласования континентального и островного права. Вопрос, куда заявлять претензию. В США или в Британии, по островному законодательству, вопрос будет решаться одним путем, в континентальной Европе – другим. И пока что универсального, стопроцентного метода нивелировать разницу в законодательствах не придумано.
- Как повлияли на страховой рынок те обязательные нормы страхования, которые хотят ввести законодательно?
- Вы имеете в виду страхование опасных производственных объектов?
- Да.
- Не знаю, как на рынок, но пока что они влияют на грандиозные планы страховщиков.
- Как было, когда вводили ОСАГО?
- Да. Помню, мне никто из коллег не верил, что этот законопроект примут. Сейчас об этом жалеют. Потому что темпы подготовки к введению обязательного страхования опасных производственных объектов бешеные. И если бы часть этой подготовки загодя бы провели – сейчас было бы всем легче.
Сегодня все очень по-разному оценивают этот сегмент страхового рынка. Но все обязательно занимаются оценкой рынка. Я очень скептически отношусь к бытующим прогнозам. Я не доверяю менеджерам, которые рьяно лезут в эти новые проекты, обещая золотые горы акционерам и набирая людей сотнями. И не думаю, что для этого направления страхования понадобятся какие-то отдельные люди.
Тут уместно вспомнить динамику развития отношений страховых компаний с банками. По страховым компаниям начинает бить их собственная организационная структура. Оргструктура традиционно построена так, что выделено сопровождение страховых сделок, выделен андеррайтинг, выделены продажи. А кто должен заниматься непосредственно клиентом – неясно. Девочка-операционистка, которая оформляет документацию? Продавцы? Андеррайтер, который дает ставки? Хотя мне, например, вообще непонятно, зачем нужны страховые андеррайтеры, если все диктует рынок. А с учетом тех ставок, которые на данный момент на рынке существуют, андеррайтеры точно не нужны. Потому что никакой настоящий андеррайтер, который имеет право подписи, принятия данного риска или портфеля рисков, никогда не даст такие ставки, которые сейчас на рынке. Демпинг…
Сейчас схема прохождения страхования банковских продуктов начинает меняться. Постепенно банки все больше оттягивают на себя функцию продавцов. Уже нет того, что было до кризиса, когда банки требовали от страховщика поделиться комиссией просто за право доступа в тот или иной банк.
Времена, когда банки упрекали в дополнительной наживе на страховках, действительно прошли.
Сегодня банки часто готовы полноценно взять на себя агентскую функцию. Отработать клиента, провести с ним переговоры, оформить договор страхования и всю страховую документацию и нести ответственность за правильность и достоверность ее оформления.
Вот за это не жалко платить деньги! И банки делают это добровольно. Часть функций по страхованию переходит к ним и банки тем самым усиливают свою позицию.
Если же говорить о партнерских отношениях страховщиков и банков вообще, то, как уже много раз констатировалось, рынок страхования в России гораздо слабее банковского, услуга страхования при оформлении кредита вторична. Просто это наконец-то осознали практически, и банки стали правильно относиться к этому бизнесу. Все это давно было реализовано в таком канале страховых продаж, как автодилеры. Везде в автосалонах самостоятельно оформляют полис.
- Мне не совсем понятна ситуация с КАСКО при кредитовании. На мой взгляд, тарифы должны были немного снизиться. Но они продолжают находиться на уровне, который, с точки зрения клиента, представляет собой один из самых больших платежей при кредите…
- Я не вижу, за счет чего тарифы КАСКО должны снижаться. Почему они должны снизиться?
- Ну, например, создается, наконец, реестр залоговых авто. То есть хотя бы вот эта составляющая рисков уходит…
- Не знаю, кто из страховщиков умеет по-настоящему считать свою убыточность по КАСКО, и для кого они ее считают – для потенциальных покупателей, для акционеров, сами для себя или как… Но если считать ее правильно, то по ощущениям, по КАСКО все в минусе.
- Даже так? И за счет чего же там убытки у страховщиков?
- Объясню. Частота страховых случаев по КАСКО огромная.
Количество полисов КАСКО и количество заявленных страховых событий практически совпадает. Это не значит, что каждый попадает в аварию, хотя некоторые за год делают это по два раза. Просто люди думают: платя такие деньги за страховку, ее надо «отбить». Хотя бы царапину на бампере заявить или что-то еще. Нигде в мире: ни в Австралии, ни в Европе, ни в Америке никто так к автомобилям не относится, как у нас, этим вот: «Ой, ты моя прелесть!». Ну, поцарапал... Так бампер, он для того и нужен, он должен быть весь поцарапан.
- Абсолютно согласен. Недавно в Париже с удовольствием наблюдал, что там ничего не меняется, там по-прежнему паркуются, лихо расталкивая друг друга бамперами, и относятся к машинам утилитарно…
- Совершенно верно. И на это никто не обижается... Вот вам и одна причина убыточности страховщиков по КАСКО. Теперь вспомним жадность наших автодилеров и их стремление навязать клиентам максимальное КАСКО, без всяких франшиз. Франшизы оформляются мало и редко, каждая царапина идет в зачет страхового случая.
- А почему до сих пор страховщики не выступили единым фронтом по исключению царапин из КАСКО? Добились бы, чтобы франшиза стала нормой. Почему не исключить все эти царапины вообще?
- Естественно, страховщики настойчиво предлагают, даже навязывают франшизу клиентам, которые постоянно стремятся заявить царапины. Но получается это с переменным успехом. Это сложная тема, со всех сторон – «баррикады». Огромное стремление страхователя заявить ущерб, огромное стремление страховщика все это на каком-то приличном уровне удержать.
Плюс пока что страховщики не могут побороть автодилеров. Страховщики никак не могут влиять на ценообразование запчастей и оказанных в автосервисах услуг, и на пакет навязываемых этих услуг. Огромная проблема с тем же самым гарантийным ремонтом. Если я отремонтирую что-то где-то в десять раз дешевле, то меня снимут с гарантии. Этого все автовладельцы боятся. Лучше отремонтироваться втридорога в официальном автоцентре и подать на возмещение страховщику. А страховщик свои убытки компенсирует дорогим КАСКО. Замкнутый круг. Плохо клиентам. Плохо страховщикам. Довольны только автодилеры. У них сегодня все сверхдоходы формируются не на продаже автомобиля, а на его обслуживании.
Так что пока просвета не видно. Ремонт будет стоить столько же. Страховщик всегда отталкивается от стоимости ремонта. Это основная, как ни крути, статья расходов по КАСКО. Дело не в жадности страховщика, его доходах или зарплатах его агентов. Львиная доля тарифов КАСКО основана на завышенной цене авторемонта в России. Так дорого нигде в мире автомобили не чинят.
- Ясно. А ведь как-то стало привычным ругать страховщиков за высокие ставки и думать, что сверхприбыль им дает именно КАСКО…
- Это, скорее, миф.
- Среди видов страхования, связанных с кредитованием, более всего заметны КАСКО и страхование титула сделки и недвижимости от ущерба. Сегодня же, с учетом уроков кризиса, банкиры были бы совсем не против увидеть, что растет и доля личного страхования заемщика. Есть такая тенденция?
- Да, есть. По всем направлениям кредитования доля личного страхования увеличивается. В основном – за счет профессионализма менеджеров банков. Они, на мой взгляд, в массе своей, настолько хорошо умеют работать с клиентом, настолько хорошо умеют продавать услуги, что продают, в том числе и личное страхование, и очень успешно. От этого выигрывают все. Банк защищает часть своих рисков. Страховщик получает клиента. Заемщик получает защиту от форс-мажора.
Причем в банках стали продавать даже продукты накопительного страхования, хотя, если помните, на прошлой нашей встрече я вам говорил, что очень скептически оцениваю перспективы страхования жизни. Потому что банковские инструменты накопления выгодней, если говорить откровенно. Да не обидятся на меня за это коллеги-страховщики…
- Недавно гостем рубрики «Разговор с Bankirom» был ректор Финансового университета Михаил Эскиндаров. И когда мы дошли до темы страховки – разговор перестал быть разговором профессиональных финансистов. Как заметил Эскиндаров, в России страховаться до сих пор не привыкли. Более того, он заметил, что страховая отрасль имеет проблемы с кадрами. По его словам, в советские времена страховая группа формировалась по принципу зачисления в нее худших студентов и прогульщиков.
- Думаю, ситуация меняется. В 1993 году, когда в структуре Финансовой академии (ныне – Финуниверситет) создали Институт страхования, конкурс туда был одним из самых больших. На следующий год стал еще больше. Сначала туда набирали всего двадцать пять человек. Буквально через два-три года стали набирать по сто.
- То есть вы не испытываете недостатка в кадрах?
- У нас большая часть сотрудников – как раз выпускники Финансовой академии. А если вы возьмете людей, которые поступили в Финансовую академию, в Институт страхования в 1993 году, то сегодня вы легко узнаете на рынке всех. Владислав Тимофеев, Ирина Алпатова, Татьяна Лаврова и многие другие известные страховщики.
- То есть страховая школа в принципе в России все-таки есть?
- Да. И мы сейчас с удовольствием берем студентов Финуниверситета. У них удобная форма обучения, позволяющая с четвертого курса брать их на работу. Многие приходят к нам на практику, а потом работают в компании по пять-десять лет.
- А сами страховщики в вузы-то идут? Банкиры, по словам Эскиндарова, худо-бедно, но все активнее это делают. Читают лекции, набирают стажеров. У вас то же самое?
- Конечно! Мы очень заинтересованы в этих кадрах. Сильно переживали, когда хотели закрыть страховой факультет Финансовой академии. И активно участвуем в вопросах подготовки страховых кадров.
- Скажите, коль скоро криминал становится все более влияющим на страховой рынок фактором, российские страховые компании не собираются развивать еще одно направление – собственные службы расследований?
- Вы верно это отметили. На данный момент правоохранительные органы очень плохо работают по расследованию страховых событий. Отвратительно работают. Вспомнить какие-то раскрытые преступления, по которым мы совершили страховые выплаты, очень сложно. О том, чтобы мы в результате раскрытия преступления компенсировали свои убытки, к сожалению, и речи нет.
Я говорю о тех рисках, которые мы с вами обсуждали ранее – банкоматы, денежные ценности и так далее. К тому же суды (видимо, выборный год близится) все встали на сторону физических лиц – без разбора, прав ли, виноват ли. Соответственно, лишая банки возможности хоть как-то отстоять свои права…
Простой пример. Если я вот сейчас вам по-тихому напишу пин-код от своей карты, вы снимете деньги, а я потом в банк заявлю, что меня ограбили, банк ничего не сможет сделать. Потому что банк должен будет доказывать, что мы с вами мошенники. Ну, а как он докажет? Обратиться в полицию, но полиция, как мы с вами понимаем, ничего не докажет. Даже откровенный факт передачи пин-кода.
Соответственно, суд встанет на позицию физлица, даже если это мошенник. Многие банки хотят нивелировать эту ситуацию за счет страхования.
Поэтому для страховых компаний, возможно, встанет вопрос о своих службах расследований.
…У нас в «Ингосстрахе» есть собственный инженерный центр, который действует порядка четырех лет. Он нам очень пригодился для осмотра олимпийских объектов в рамках заключенных договоренностей с Олимпийским комитетом России. Он занимается страхуемой коммерческой недвижимостью.
Но до полноценных детективных служб, как в Америке, российские страховщики еще не дошли. Создаются скорее инженерные и юридические службы.
Например, перед заключением договора страхования с банком мы, в первую очередь, проводим экспертизу банковских процедур. Смотрим, как в банке построена работа.
- То есть работает что-то вроде страхового комплаенса?
- Да, совершенно верно. Я являюсь клиентом нескольких банков. По операциям с картами некоторых из них мне все чаще начинают задавать вопросы сотрудники банка. Звонят: «Все в порядке? Вы действительно проводили эти операции?» Это хорошо. Перед выездом за границу я предупреждаю банк, иначе при первой же транзакции банк мне карту заблокирует. Потому что банк у нас застрахован. И благодаря вот этим мерам они серьезно снизили убыточность по «пластику». Очень серьезно снизили.
- Банкам это как-то отыгралось с точки зрения ставок страхования?
- Конечно. Если банк проводит мероприятия безопасности, у него сразу же снижается количество страховых событий. Мы видим, что частота упала, и снижаем тарифы на следующий год.
- Лет пять назад в России много говорили о создании финансовых супермаркетов, где, помимо банковских продавались бы и страховые продукты. Такие попытки предпринимали крупные кредитные брокеры – «Кредитмарт», «Фосборн Хоум». Эта линия продаж для страховщиков потенциально интересна?
- Не скажу за весь рынок, но мы ее практически не ощутили. Как я уже говорил, сейчас эту функцию все чаще на себя забирают банки, и небезуспешно.
- То есть становятся страховыми брокерами?
- Да.
- А сам институт страховых брокеров всерьез так и не заработал?
- Практически нет. Страховые брокеры на рынке, безусловно, присутствуют. Мы с ними со всеми несколько лет работаем, но это, как правило, либо очень старые крупные брокеры, либо международные – AON, Marsh, Willis, Малакут. Новых значимых игроков не появляется. Может быть, на этом рынке могут успешно работать только крупные мировые игроки на уровне транснациональных корпораций. В первую очередь – за счет умения построить бизнес, за счет многолетних сложившихся связей, репутации.
- Вы совершенно верно упомянули, что страховой рынок в России намного слабее банковского. Часто забывают – даже те, кто всерьез говорит о создании в России мирового финансового центра, – что в Европе и в Америке все с точностью наоборот: страховой рынок намного значительнее банковского. И именно страховые и пенсионные деньги являются мощнейшим источником фондирования банковской системы. У нас же ни страховые деньги, ни пенсионные деньги в банковской системе толком не работают…
Как думаете, здесь могут быть какие-то изменения или тоже должны пройти десятилетия?
- Должны быть изменения. Но сами по себе страховщики банкиров не догонят. Вот если бы хотя бы столько же денег, сколько государство вливает в банковскую систему, вливалось бы и в страховую…
- В качестве фондирования?
- В любом качестве. В качестве поддержки.
- Поддержка может быть двоякой. Можно законами о нормах различного вида обязательного страхования – пинками рынок подогнать к страховщикам…
- Это не всегда эффективно. И эти меры непопулярны. Но вот элементарно тут же напрашивается пример господдержки страхования сельхозпроизводителей. Она идет дотациями производителям. Ты должен показать договор страхования и получай дотацию.
Так она же вся разворовывается, и страховщикам ничего не достается. Просто идет разворовывание через какие-то никому не известные страховые компании, занимающиеся «схемотехникой».
Об этом много говорили – и руководство нашей компании, и многих других. Но ничего с этим пока никто не сделал. И объемы этой господдержки не соответствуют никакому здравому смыслу. Например, в Чувашию направляется в 2 раза больше дотаций, чем в Краснодар. И так далее, и тому подобное. На эту тему мы много говорили, не хотелось бы заострять. Просто привел в качестве примера.
В этой связи странно, что при заявленной борьбе со схемами в страховании на все это закрывают глаза. Вот на «Ингосстрах», «Согаз» или «Росгосстрах» у всех проверяющих глаза всегда открыты. С лупами контролируется все. А на сотни миллионов рублей, которые уходят по схемам дотаций сельхозпроизводителям, никто не смотрит… Может, с этим и связано окончание самостоятельной деятельности Страхнадзора…
В целом же я считаю, что государство обязано задумываться о том, как поддержать развитие страхового рынка. Надо, как минимум, облегчить ряд процедур по инвестированию средств, либерализации требований по обязательному резервированию. При этом я не говорю, что прямо сейчас необходима либерализация. Да, нужно подождать, пока рынок стабилизируется. Но затем требования надо пересмотреть.
И еще необходимо навести порядок на страховом рынке. Надо довести до какого-то разумного уровня количество игроков на рынке. Это делается, но делается очень медленно. Причем вопрос не в том, чтобы избавить рынок от малых страховщиков, а в том, чтобы избавиться от «левых». Ситуация напоминает темы сегодняшнего банковского рынка. Какой смысл выдавливать с рынка малые банки, если еще не выдавили «прачечные»?
Кроме того, государство пока практически ничего не делает для популяризации страхования, для увеличения элементарной страховой грамотности населения. Привычка жить «на авось» – сегодня самый главный шлагбаум на пути развития страховой розницы.
- Мне часто приходится разговаривать с банкирами о настроениях на рынке. Кризис был понятен – сначала испуг, потом некоторое замирание, замораживание. Потом какой-то период рынок был настроен довольно оптимистично: начался подъем, из кризиса выходим, сейчас все получится. А сейчас наступил период некоторой растерянности. С одной стороны, кризис кончился и даже разговоры о нем кончились. С другой – нет ощущения, что впереди – с точки зрения интереса, развития, денег, прибыльности, чего угодно. А какие сегодня ощущения на страховом рынке?
- То ли нам некогда задумываться, то ли нет поводов для растерянности. Работаем дальше. Видимо, потому что мы в кризис выиграли. Потому что очень рано начали готовиться к нему. С начала 2007 года мы в «Ингосстрахе» к кризису готовились и эмоционально пережили кризис еще до того, как он случился.
И теперь ощущаем себя лидерами рынка. Вырабатываем новую стратегию, появляется куча новых проектов. Причем нельзя сказать, что они все разрозненные и разновекторные. Так что в страховом бизнесе определить «розу ветров» сегодня можно.
