Модельный бизнес
Возможно, именно поэтому российский банкинг практически никогда не бьет в набат. Он ищет новые форматы. Новые модели бизнеса.
Чем плохи условия российского финансового рынка – в «жирные» годы он становится настолько прибылен, что очень часто его игроки превращаются в удавов, с трудом переваривающих проглоченное. При этом вектор интересов остается направленным на одно – проглотить как можно больше. Раз уж прет. В «жирные» годы российские финансовые институты отмахиваются от всех инноваций, кроме тех, которые способствуют ускорению пищеварительных процессов. Скоринг там. Или «кредитная фабрика». И не смотрят на потенциал других путей и форматов бизнеса.
Сегодня у нас кризис. Поэтому разговор о новых моделях бизнеса – в фаворе. Вопрос в том, можно ли найти и где искать.
Забавный парадокс – банкиры ищут новую модель, как правило, в технике. Простите – в технологиях, так звучит намного солиднее. В пресловутом, прости господи, финтехе. В диджитализации. В современных способах снятия отпечатков пальцев. В смартфонах. Даже в сетчатке глаза. Поистине, в чужом глазу и сетчатку заметят, а в своем.
Почему-то представил себе банки средневековья или чуть позже. Конференции, где банкиры – в париках и мантиях – обсуждают, где же она, новая модель бизнеса? Может быть – в появлении клиперов или системы почтовых станций со сменными лошадьми? Или в создании телеграфа? Или в появлении чудо-аппарата Белла?
Нет, банкиры прошлого с удовольствием осваивали все эти вещи, но новой «модели бизнеса» в них не искали. Сменные лошади, собственно говоря, помогли только одному банкиру – Ротшильду, да и то только один раз - 18 июня 1815 года.
А «новые модели» искали в ином. Сначала – в появлении векселей вместо наличных ссуд. Потом – в появлении бирж и ценных бумаг. Еще потом – в появлении деривативов. И так далее.
Где и когда мы умудрились потерять понимание, что «модели бизнеса» могут появляться только в сути бизнеса, а не в его технической оснастке? А суть банковского бизнеса, извините, не изменилась – оборот денег.
Впрочем, тут как раз и заключается самое неприятное. Где, собственно, сегодня, помимо кредитно-депозитного оборота, могут родиться новые модели бизнеса, связанного с оборотом денег? На каком поле?
Пенсионный рынок? Как источник ресурса и пространство развития финансовых инструментов он едва успел подрасти до значимых величин и тут же был подвергнут атаке властей. Как верно заметил один министр: пенсионный рынок сможет развиваться только если его лет 25 не трогать. Тронули. Туше.
Страхование? Дальше кросс-продаж страховых продуктов, чаще всего охотой иль неволей навязанных заемщиков, банкинг на этот рынок пойти не сумел. Да и не сладко там. Страховые традиции в России – ниже плинтуса. Сам рынок как ресурс – рахитичный, особенно в сравнении с западными рынками.
Фондовый рынок? Опять повторю цитату известного биржевика: «Фондовый рынок в России был, фондовый рынок в России будет, фондового рынка в России нет». Но дело даже не в этом. Фондовый рынок – еще более рахитичным и был и, видимо, в обозримой перспективе будет. Во-первых, число частных игроков на нем. Эксперты считают, что на этом рынке так или иначе присутствует не более 40-50 тысяч россиян. Во-вторых, число инструментов. Два десятка «голубых фишек» - все, что родила российская рыночная экономика за четверть века. Да и с ними работать – сомнительное удовольствие, особенно если, как говорил вождь мирового пролетариата, «всерьез и надолго». Первая причина – из этих самых двух десятков «голубых фишек» 70% связаны с сырьем. То есть это опосредованно котировки нефти, газа, металла на мировых рынках. Этакое отражение звезд в луже. А во-вторых, они под контролем олигархических групп. То есть зависят от непрозрачных келейных дел. И отношений с Кремлем. «Любит – не любит, плюнет – поцелует» - сомнительная основа для серьезного прихода на фондовый рынок. Так что далее сиюминутных спекуляций перспективы российской биржи – туманны.
Что там осталось? Какие потенциальные направления для новых моделей?
Модели, нацеленные на бизнес, – венчуры, бизнес-инкубаторы. Нет-нет, увольте. В стране, где налоговый ландшафт может быть изменен на «раз-два» - банки не могут с этим глобально работать. Только Сбербанк поигрался с дюжиной франшиз. Да и то – вероятно, не столь ради бизнеса, а сколь в рамках желания Германа Грефа изменить что-нибудь в экономике страны…
Финансовое консультирование или финансовое планирование? Воспринимается разве что как маркетинговый ход по продаже очередного кредита. Потому что подавляющему большинстве планировать нечего – за неимением сколь либо значимых средств. Поэтому в 95% в России финансовое планирование – это лишь список расходов от 5-го до 20-го…
Детский банкинг? Нет. Семейный банкинг? Нет. Приват-банкинг – вот и все модели, связанные с фрагментацией клиентов…
Так что поиск «новых моделей бизнеса» на банковском рынке – это, видимо, некая «вещь в себе». Но все равно – ищем.
P.S. Материал подготовлен для журнала «Банки и деловой мир».
Finversia.ru, 11 ноября 2016
