Центробанк: от «шизофрении» к «предательству» один шаг
Кто же все-таки развалил часовню?
На минувшей неделе мы наблюдали очередную волну «атаки» на Центробанк.
В новостных лентах появилось сообщение: «Совет безопасности Российской Федерации охарактеризовал финансовую политику как необоснованную и непроработанную». Днем ранее: «Участники Московского экономического форума раскритиковали политику Центробанка».
Правда, если читать не только заголовки, выясняется, что критика ЦБ звучала не на заседании Совета безопасности, а на заседании одной из секций научного совета при нем. Что касается экономического форума, то там критика в адрес Центробанка явно вышла за рамки экономической дискуссии. Получилось своеобразное соревнование, кто круче выскажется.
Сергей Глазьев заявил, что «денежно-кредитная политика в последние годы способствовала торможению, а не развитию; ЦБ занимается изыманием денег из экономики, занимается стерилизацией, то есть лишает экономику способности к воспроизводству и развитию». По его словам, «спор о моделях развития и экономической политике в России ведется не между либералами и государственниками, а между разумными людьми, понимающими нынешние реалии и закономерности, и своего рода религиозными фанатиками, которые истово верят в свободный рынок и конкуренцию, в то, что на рынке может быть достигнуто равновесие».
Оксана Дмитриева выразилась более «эмоционально»: «То, что делает сейчас ЦБ, это уже не только ошибка, это уже не безграмотность, не непрофессионализм, это близко к
шизофрении, к сумасшествию, к полной неадекватности».
Михаил Делягин обвинил экономический блок правительства и финансовые власти в «национальном предательстве».
В такой тональности осталось вызывать «особистов», хватать скорее «врагов народа» и «империалистских шпионов» и волочь их на допросы с пристрастием. Возможно, и выяснится наконец, что Набиуллина – агент ЦРУ, а Симановский – японский шпион и член подпольного союза бухгалтеров-вредителей.
Оставим лексику на совести праведных обвинителей. Посмотрим, что инкриминируется Центробанку (как говорил герой одного мультфильма – «Шо?! Опять?!»).
«Угрозы экономической безопасности России обусловлены причинами внутреннего характера, выражающимися в отсутствии глубокой научной проработки и обоснованности мер, принимаемых в сфере денежно-кредитной политики», – констатировали члены секции научного совета при Совбезе. Чуть ниже: «Российская экономика сталкивается с серьезными внешними вызовами для национальной экономической безопасности. Один из них – это введение экономических санкций, в том числе в финансовой сфере, резко ограничивающих доступ российских экономических агентов на мировые рынки капитала».
Обе фразы звучат вполне научно. Но не очень понятно: так угрозы экономической безопасности обусловлены «причинами внутреннего характера», или все же «серьезными внешними вызовами»? Хотелось бы как-то пояснее.
Далее. Ученые советники считают, что необходимо «оперативно разработать условия увеличения ликвидности и капитализации банковской системы».
Возможно, они не в курсе, но Центробанк уже давно разработал условия капитализации банковской системы. Более того, в финансовом сообществе уже этак месяца три идет дискуссия вокруг этих условий. Многие участники рынка критикуют Центробанк за то, что эти условия фактически отсекают от рефинансирования региональные банки. Но и они оторопели бы, узнав, что по соседству Центробанк критикуют за вообще отсутствие такой программы. Тогда какой смысл критиковать Центробанк за нюансы программы капитализации, если, как ясно из стенограммы «секции научного совета и проч. и проч.», такой программы и вовсе не существует, коль скоро ее «необходимо оперативно разработать»? Некий когнитивный диссонанс возникает. Ругать ЦБ, конечно, можно, но давайте для начала определимся за что – за недостатки программы или за ее отсутствие? Возможно, это будет не очень «научно», зато менее шизофренически, если взять на вооружение лексику Оксаны Дмитриевой…
Идем далее. Сергей Глазьев утверждает, что «переход к плавающему курсу многократно усилил внешние шоки – ни в одной из нефтедобывающих стран девальвация национальной валюты после падения цен на нефть не превысила 15%». Берем калькулятор. До обвала нефти, в сентябре-октябре 2014 года курс норвежской кроны к доллару составлял 6,3–6,4 кроны за доллар. В последние дни – 8,0–8,1 кроны за доллар. Это, как минимум, означает девальвацию более чем на 20%. У кого плохой калькулятор – у меня или у ученых мужей? Другой вопрос, что с девальвацией рубля, действительно, девальвация ни одной валюты из числа входящих в группу «сырьевых валют» несравнима. Но все же – надо бы поточнее с цифрами. Не говоря уже о том, что, возможно, у Центробанка не было альтернативы варианту отпуска рубля в «свободное плаванье». Если уж был взят курс на то, чтобы остановить растрату резервных накоплений на поддержание не соответствующего реалиям «твердого» курса… И, полагаю, решение такого уровня принимается явно не в Центробанке. Делать вид, что это не так, – либо глупость, либо лукавство.
Еще одно обвинение (озвученное г-жой Дмитриевой): «Наша страна – это пример внедрения инструментов виртуального сектора экономики, а также перекачки туда финансовых ресурсов. Это навязанные схемы насильственного расширения финансового сектора, в том числе стабилизационные фонды, государственные накопительные пенсионные системы, навязывание обязательной системы страхования и различные способы перекачки бюджетных средств в виртуальный сектор».
Ну, с тезисом о «насильственном расширении финансового сектора» банкиры вряд ли согласятся. Они-то критикуют Центробанк, скорее, за его «насильственное сокращение». Кроме того, очень трудно одновременно критиковать за «отсутствие условий повышения ликвидности и капитализации банковской системы» и за «расширение финансового сектора». Тут уже приходится представить г-жу Набиуллину в роли Людмилы Прокофьевны из «Служебного романа», которая с удивлением спрашивает у своей секретарши Верочки:
«- Как? Или там, или там?!
- Делайте, что вам говорят. Всё в себя!»
Впрочем, г-жа Дмитриева, конечно же, имела в виду не банковский сектор, а многочисленные резервные «фонды». Но тут уж впору вспомнить другой образчик классики советского кинематографа:
«- Простите, а что, часовню тоже я развалил?
- Нет, это было до вас, в XIV веке…»
…А с другой стороны – что придираться к экономическим «дискуссиям»? Какая экономика, такие и дискуссии. Так что, наблюдая это скрещение копий, можно в чем-то согласиться: «это уже не безграмотность, не непрофессионализм, это близко к шизофрении, к сумасшествию, к полной неадекватности»...
